Смотрите, сколько радости вызвало рождение Христа Спасителя!

Если об одном грешнике кающемся, по слову Христову, бывает великая радость на небе, то сколь же сильнее должна быть радость там о десятках, сотнях и тысячах верующих, рассеянных по всему миру, которые в этот день, ради рождшегося в Вифлееме Спасителя своего, принесут Ему свое покаяние. Все дары любви нашей Господь принимает с великим благоволением. Но когда человек приносит Ему свое раскаяние, свое сердечное сокрушение, свою омытую слезами скорбь о содеянном, то подлинно тогда "ликуют ангели вси на небеси."

Ликуют небесные силы и поют хвалу Богу, непрестанно восклицают Ему: "Аллилуйя," восклицают в великом изумлении. Их ангельский ум не знал планов Божиих, не мог и помыслить, что так любит Бог человека, что ради него оставит небесное жилище и снизойдет до Вифлеемских яслей, обнажится Божественной славы и облечется в бренную человеческую плоть, чтобы в ней понести и претерпеть все наши нужды, болезни, скорби, издевательства, смерть.

Человека в его духовной неприглядности, во всем его духовном позоре ангелы знали и плакали о всех нравственных безобразиях, творившихся на земле. Как существа вечные, они были свидетелями и пролития крови Авелевой и отсечения главы Предтечевой. И когда увидели, что к такому человеку, запятнавшему себя бесчисленными преступлениями, снизошел Господь, то в великой радости, смешанной с великим изумлением, воспели,: "Слава в вышних Богу и на земли мир, в человецех благоволение."

Если ангелы о нас радуются, то нам ли оставаться бесчувственными? Нам ли, ради которых совершилось необычайное чудо - велия благочестия тайна стала явью: Бог явися во плоти?

И можно ли оставаться холодным в этот святой вечер? Разве можно запереть свое сердце и не пустить туда радости, которой полны небеса, которой исполнена и вся тварь, рождшагося ради в Вифлееме Спаса Господа?

Тварь, которая служит нам безропотно и плотью которой мы насыщаем себя (и чем больше праздник, тем больше своих жизней она отдает нам) - ведь и она, бедная, стеная и мучаясь совокупно с нами, с надеждой ожидает, что будет освобождена от рабства тлению в свободу славы детей Божиих.

Идольская лесть кончилась, обнаружилась пустота диавольского соблазна, стала явной никчемность его обещаний, мы своими глазами увидели гибельность путей без Христа, вне Христовой Церкви.

Когда мы далеки от Бота, когда проявляем себя гневом, раздражительностью, нетерпением, завистью, тщеславием, осуждением ближнего, потворством своим прихотям, невоздержанием, леностью, - подлинно в это время идольская лесть нами владеет. Тяжело нам, страдает душа, томится, как пленница, в тенетах страстей. И вот когда уставшая жить по наущению диавольскому, она, наконец, решается прибегнуть ко Христу, покаяться Ему во всем, то, получив прощение, и приток новых нравственных сил чрез Св. Тайны, душа явно ощущает, откуда пришло ей спасение: лесть идольская исчезает, когда приходит Христос.

Не во внешнем мире, который не хочет знать Его. Не вне нас, конечно! А внутри нас, в наших душах, в особенности в такие моменты, когда мы тесной толпой наполняем храмы Божии, или в минуты, когда мы принимаем Его с любовью, сокрытого в св. Тайнах, или еще, - когда мы с любовью смотрим на ближнего и готовы назвать его братом и посадить его рядом с собою за своей трапезой. Аминь.

явился во плоти" (1 Тим. 3:16).

Христова Церковь исповедует Господа Иисуса Христа Единородным Сыном Божиим, от века рожденным из сущности Отца и потому Ему совечным и единосущным. Нас же ради человек и нашего ради спасения Сын Божий сошел с небес, воплотился от Девы Марии и стал человеком. С этого времени у Господа И. X. являются Его родственники - братья и сестры. Евангелие нередко упоминает о них: Мф. 13:55-56; Мр. 6:3; Лук. 8:19-20; Ин. 2:12. Но это были не родные братья и сестры Иисуса Христа, а сводные, так что в Евангелии они ни разу не названы детьми Марии. И вся древность почитала это братство или братством двоюродным или братством по обручнику Иосифу и только законным, а не плотским. По мнению св. отцов, это были дети Иосифа обручника от первого брака его с Саломиею.

"По преставлении же жены своей Саломии, - говорится в четьи-минеи на 26-ое дек. - св. Иосиф вдовствотавше лета довольна, в чистоте провождающи дни своя... Бывшу же ему стару, осмидесятолетну, обручена бе Пречистая Дева Мария и в хранение девства Ея ему дана... Пребысть же Ιосиф святый всех лет жития своего 110 и скончася в мире."

Семейные отношения в святом семействе, согласно Евангельскому тексту, были таковы: Иосиф считался мужем Марии, но на самом деле был только обручником Ее. А Мария считалась женой его, на самом же деле была лишь обручницей. Иисус Христос считался сыном Иосифа и Марии, хотя Он был сыном только Марии. Дети Иосифа от прежней жены его назывались братьями и сестрами Иисуса Христа, а на самом деле они были Ему лишь сводными братьями.

При жизни Иисуса Христа Его братья не принадлежали к числу учеников Его и относились недоверчиво к своему Брату, что видно из Мр. 3:21.

Таким событием, перевернувшим всю жизнь и убеждения братьев Господних, было, несомненно, явление воскресшего Христа Его старшему брату Иакову, о чем свидетельствует ап. Павел (I Кор. 15:7). Спустя много лет Иаков Праведный, старший из четырех братьев, пред всем народом исповедал Иисуса Христа, как истинного Мессию Сына Божия, и сброшенный за это с кровли храма, был забит до смерти. Ап. Иаков написал соборное поглание и составил первую литургию.

Ап. Иуда написал также соборное послание; он проповедовал Евангелие в Месопотамии и повешенный на древе скончался, пронзенный стрелами.

Ап. Симеон (Симон) после св. Иакова Праведного был епископом Иерусалимским.

Про Иосию, четвертого из братьев, не сохранилось никаких сведений.

При императоре Римском Домициане (вступил на престол около 81 г.) возникло гонение на христиан, а иудеи, не вразумленные разрушением Иерусалима, продолжали производить смуты. Император, слыша, что они ожидают себе Мессию из дома Давидова, приказал вызвать в Рим всех потомков Давида. Привели двух внуков Иуды, брата Господня, людей бедных, с мозолистыми руками, почерневшими от работы. Увидев их бедность и услышав их речи о вечной жизни и о том, что тогда воздастся каждому по делам его, Домициан отпустил их с миром.

Когда в священном Писании говорится о великой скорби, или о великом плаче, то всегда эта скорбь помещается в материнском сердце. И горчайшие слезы льются только из глаз матери! Пока мир стоит, матери будут скорбеть и рыдать о своих детях, как ни одно живое существо не может рыдать и скорбеть. И всякая мать христианка будет находить себе утешение в своей скорби за детей у иконы Пречистой, Которой было предсказано о мече, рассекающем душу, в самом начале Ее материнства.

Только 40 дней Пречистой Деве Матери была дана непомрачаемая радость о Чаде Своем. Но вот Она приносит Своего Первенца в храм и слышит от старца Симеона целый ряд тревожных предсказаний: "Сей лежит на падение и на восстание многих во Израиле и в знамение пререкаемо."

Приникните к душе молодой Матери, которая хранила со дня Благовещения такие слова Архангела: "Ты обрела благодать у Бога - и вот зачнешь во чреве и родишь Сына и наречешь имя Ему Иисус. Он будет велик и Сыном Вышнего наречется, и даст Ему Господь Бог престол Давида, отца Его, и будет царствовать над домом Иакова во веки, и царству Его не будет конца."

Вспомните, что передали Ей пастыри из слышанного от ангелов: "Не бойтесь: мы возвещаем вам великую радость, которая будет всем людям!"

В каких радостных предчувствиях Она носила Своего Ребенка до Вифлеемской пещеры, как радовалась, с любовью глядя на Отроча младо, Превечного Бога! Несомненно, с этой радостью Она понесла Его и в храм на сороковой день. И здесь поражает Ее сердце первая печаль: Ее Сын будет не только на радость всем людям, но и в знамение пререкаемое; не только на восстание многих, но и на падение.

И наконец, Она слышит тягчайшее провозвестие, касающееся уже Ее Самой: "Оружие пройдет Твою душу."

Матери христианки! Когда ваша радость о детях бывает коротка, когда заботы и волнения и всевозможные предчувствия будут томить ваши души печалью, - ни к кому не идите за утешением, как только к Пречистой. Она раньше вас все это испытала, пережила, перемучилась - и знает, как утешать материнское сердце. Не мучьте себя вопросами - почему это Господь дал нам такую участь: в болезнях рождать и в постоянных заботах растить детей. Это - Господня тайна. Равно как великая и неразрешимая тайна и то, что Господь дал Своей Матери быть свидетельницей Своего позора, Своих страданий и Своей крестной смерти. Прикасаясь мыслью к этой тайне, мы можем одно сказать: "Господь, зная, как тяжка мука материнского сердца о своих детях, больных, слепых, ненормальных, или нормальных физически, но погрязающих в грехах, пороках, заживо умирающих в разврате, - Господь, зная эту муку, захотел дать каждой матери, плачущей о чаде своем, точку нравственной опоры. И дал ее в Матери Своей, принеся Ее в жертву, как Самого Себя, за грехи людские, - так Ее, Пречистую, в жертву за всех и для всех матерей, чтобы они знали, где можно выплакать свое горе и где найти силы нести свой материнский крест." Аминь.

А о тех, кто не умеет жить полнотой церковной жизни, кто лишь изредка бывает в храме, и если бы не было церкви, то они даже не заметили бы этого, не ощутили бы никакой потери; о них можно с грустью сказать, что, видя страдания Церкви, они готовы первые бросить в Нее камень осуждения, отвернуться от Нее, посчитать Ее совершенно ненужной для себя.

Вот это и страшно!

Если бы Церковь блистала и внешним благолепием, и духовными дарованиями, и согласием своих епископов, и многочисленностью своей паствы, и доброю жизнью своих членов, - то соблазна не было бы. Как для апостолов страшный соблазн начался в страстной четверг и продолжался до первой встречи с воскресшим Господом, так для нас соблазн церковный, давно начавшийся, все еще продолжается, все усиливаясь, и мы не видим конца его.

Надо чем то себя подкрепить; надо от грустной действительности перенестись или в прошлое, где есть отрадные факты, или в будущее, о котором Слово Божие говорит нам, что оно полно для верующих неизреченного блаженства.

Помыслите только, что случилось на Фаворе! Тело Христово, тело человеческое, вот такое, как у нас с вами, стало светоносным; одежды Его (опять же вещь земная, тленная) сделались белы, как снег. Вот что совершила благодать Божия на Фаворе! Она преобразила тленное так, что оно стало светоподобным, и те, что близки Господу (Моисей и Илия) оказались причастны этого света.

Если же так Господь проявил Себя на Фаворе, чтобы поддержать учеников в минуты для них трудные, то воспоминание об этом может поддержать нашу веру в те дни, когда для тела Церкви наступили испытания.

Каждое наше молитвенное собрание здесь, каждая минута, проведенная в молитве дома, есть как бы повторение Фаворского чуда. Там просветилось тело Христово и Его одежды, здесь, во время молитвы просветляется наша душа и чистыми очами способна бывает созерцать Бога в Его славе. Такой душе не страшны страстные дни Церкви. Она их переживет, видя во всем этом вольное уничижение Христа, и не поколеблется, не изменит, останется верной своему Господу. Аминь.

16-го августа Православная Церковь совершает память перенесения нерукотворного образа Христова из Эдессы в Константинополь.

Происхождение этого образа таково.

При жизни Господа нашего Иисуса Христа в сирийском г. Эдессе правил князь Авгарь, болевший проказою. Местные врачи ничем не могли помочь ему. Услышав о чудесных исцелениях, совершаемых Христом, он послал к Нему письмо с приглашением прибыть в Эдессу: "Смиренно молю Тебя, писал Авгарь, - потрудись придти ко мне и исцели неизлечимую болезнь, которою я страдаю уже несколько лет."

Это письмо принес живописец Анания, которому было поручено, на случай если Христос не сможет придти, написать Его изображение.

Часто и со всем вниманием вглядывался Анания в лик Христов, но все усилия изобразить его красками оставались напрасны. Тогда Сам Спаситель пришел ему на помощь: умывшись, отерся полотенцем. И совершилось великое чудо: на полотенце чудесным образом отобразился лик Христов. Этот нерукотворный лик Христов Анания и отнес своему князю в Эдессу. Князь Авгарь с величайшей радостью принял это священное изображение и поцеловал его; при этом он получил немалое облегчение в своей болезни.

По вознесении Господнем один из 70-ти апостолов, Фаддей, пришел в Эдессу и совершенно исцелил кн. Авгаря от проказы, после чего и князь и весь народ его приняли св. крещение. Нерукотворный лик Христов был помещен в нише над главными воротами городской стены, где и находился до 944 г., когда по повелению императора Константина Багрянородного был перенесен в Царьград. И мы легко можем себе представить, с каким благоговением отнеслись к сему св. плату жители Константинополя!

Одно только может нас удивить, что в католическом мире это изображение нигде не повторяется. Но почти в каждом храме есть изображение нерукотворного лика Христова - так называемый плат Вероники.

Происхождение этого лика - следующее.

Когда Христос Спаситель ведом был на пропятие, - поруганный, изъязвленный, окровавленный, - то одна женщина, родом из Галлии бывшая е толпе, в порыве жалости к Страдальцу, изнемогавшему под тяжестью креста, бросилась к Нему и влажным полотенцем вытерла лик Его. И о чудо! Вместо кровавых следов, на нем отобразился страдающий лик Христов, с терновым венцом на главе. Это - плат Вероники.

Римское предание гоивюрит, что император Тиверий, получив от Понтия Пилата отчет о всех событиях жизни Христовой и Его распятии, послал в Палестину доверенное лицо для более точного осведомления и, может быть, с тайной надеждой получить ис-целение от своего недуга.

Вероника, храня св. изображение, как неоценимое сокровище, от которого проистекали многочисленные исцеления, прибыла в Рим и предстала пред Тиверием. При одном взгляде на лик Христов император получил исцеление. Весьма вероятно, что это чудо и побудило его внести в сенат предложение считать Иисуса Христа в числе римских богов. Сенат отклонил это пожелание, и тогда Тиверий в знак своей признательности ко Христу поставил Его статую среди своих домашних богов.

О св. плате Вероники в римской церкви хранятся следующия данные. В 608 г. папа Бонифаций IV поместил его вместе с другими св. реликвиями в Пантеоне, некогда языческом капище, а теперь - храме истинного Бога. В 705 г. папа Иоанн VII повелел соорудить новый ковчег для хранения нерукотворного изображения. Когда в 845 г. святой плат был перенесен в базилику св. Петра в Ватикане, то в Пантеоне остался лишь ларец, надпись на котором гласила: "В этом ларце был перенесен из Иерусалима к Тиверию Августу плат страстей Г. н. Иисуса Христа."

В теперешней базилике св. Петра внутри одного пилона, поддерживающего купол, устроена часовня, посвященная св. Елене; здесь хранится плат Вероники. В некоторые торжественные дни св. плат износится для поклонения верующих. Когда сто лет тому назад - 6 янв. 1849 г. - нерукотворный лик был показан народу, все были изумлены ясностью изображения и заметили, что копии его, которые можно видеть почти в каждом католическом храме, довольно точно воспроизводят подлинник.

Итак, как на убрусе кн. Авгаря, так и на плате Вероники, чудесным образом изобразился лик Христов: на первом - прежде страстей, на втором - во время страстей; оттого на плате Вероники голова Спасителя обрамлена терновым венцом, и на челе - капли крови.

Здесь уместно подчеркнуть чудесность отпечатка лика Христова на том и другом плате. На плате кн. Авгаря отпечатлелся лик Христов после того, как Христос, умывшись, отерся им. Вероника отерла лицо Спасителя, покрытое потом и кровью. Но если думать, что влажный лик Христов мог оставить на платах свой естественный отпечаток, то этот отпечаток мог быть лишь бесформенно плоским и непомерно широким: выпуклое лицо человека на плате иным и не может отпечатлеться, когда все части лица прикоснутся к нему. Если же мы видим лик Спасителя отобразившимся на плате подобно тому, как на фотографической пластинке отпечатлевается всякий выпуклый предмет, то это - знак, что изображение произошло не в естественном порядке, а чудесно. Mirabiliter impressa.

Третий нерукотворный лик Спасителя, который все чаще теперь можно встречать в католич. храмах, это лик с Туринской плащаницы. Здесь нет возможности рассказать подробно историю ея. Желающие пусть прочтут специальную литературу по сему вопросу. Но мы можем высказать нашу точку зрения на происхожение этого отпечатка всего тела Христова на плащанице. Произошел ли он естественным образом от испарений мертвого тела на полотно, покрытое смесью смирны и алое (Иоан. 19:39), или же, как на платах Авгаря и Вероники, изображение отпечаталось чудесным образом?

Чтобы для нас стало еще более убедительным все вышесказанное, сравним погребение Христово с погребением Лазаря. При погребении тело Лазаря было повито по рукам и ногам погребальными пеленами, и лицо его было обвязано платком (Иоанн. 11:44). Естественно предположить, что и тело Христово было повито плащаницею по рукам и ногам, и сударь не просто лежал на главе Его, но обвивал лицо и всю голову. Когда таким образом тело Христово было закрыто плащаницею и сударем, то отобразиться естественны м образом на одном куске полотна, как это видно на Туринской плащанице, оно не могло.

И все таки это изображение, несомненно, Христово; и все знаки на нем - знаки страданий Христовых! Лик Христов царственно спокоен, хотя и носить следы удара по носу и глазу. Не только не хочется отвернуться от сего лика, носящего явные следы ужасного поругания, но чем больше смотришь, чем больше вглядываешься, тем глубже входит в душу мысль "Он язвен был за грехи наши и мучен был за беззакония наши" (Исаия 53:5).

Но каким же образом произошло изображение? Чудесным образом: как на платах Авгаря и Вероники. Mirabiliter impressa!

Лишь только мы примем это предположение, как снимутся все трудности, не будет разногласия с Евангелием, не будет нужды в искусственных толкованиях еванг. текста, не нужно будет оставлять Христово тело лежать во гробе обнаженным. Как ни мало было времени у Иосифа с Никодимом до захода солнца и начала великой субботы, но оставить дело, с любовью на себя принятое, незаконченным они не могли. Это бы равносильно тому, как если бы сейчас богатые люди похоронили своего друга раздетым и без гроба!

Нас нисколько не должно смущать то, что на платах Авгаря и Вероники изображение позитивное, а на Туринской плащанице негативное. Если люди науки, когда их спрашивают, например, о возбудителях рака, отвечают не ясным указанием на какую нибудь бациллу, а длинными разсуждениями о перерождении тканей под влиянием многообразных причин и в конце концов добавляют, что при теперешнем состоянии науки этот вопрос не может быть окончательно выяснен, - то отчего и нам, людям веры, не сказать, что мы не знаем, от каких причин и в какой момент трех дней - от пятницы до воскресенья - отпечатлелось на плащанице тело Христово и именно негативным образом?! Это - тайна Божия, подобная той, которая окружает чудотворные иконы. Святая икона влияет на нас духовно, а почему и как она стала чудотворной, мы не исследуем.

Господь Иисус Христос оставил нам Свои нерукотворные лики, чтобы мы чрез них еще больше полюбили Его и верили, что Он - подлинно Тот, Который приходил в мир грешников спасти.

Когда пред нами лежит крест и мы, поклонившись ему до земли, явили тем наше к нему благоговение и готовы целовать его сердцем и устами, чтобы сим выразить нашу любовь к распятому Иисусу Христу, - в эти самые минуты побеседуем о значении Креста Христова.

Крест - хранитель всея вселенный, Крест - красота Церкви, Крест - царей держава, Крест - верных утверждение, Крест - ангелов слава и демонов язва!

Крест - христиан упование, заблудших наставниче, обуреваемых пристанище, в бранях победа, вселенной утверждение, недужных врачу, мертвых воскресение!

Церковные поэты, составители стихир, этими наименованиями Креста Христова стремились не только выразить силу и значение его, но и расположить нас верить в него.

Для нас естественно и положить на себе крестное знамение, и носить его на груди, и видеть повсюду его: и в храмах и на кладбищах и на возвышенных местах. Крест вместе с проповедью о Христе распятом так глубоко вошел в жизнь человечества, что никакие силы уже не в состоянии его уничтожить. Если же когда настанет время, что его не будет видно; если придут такие жуткие дни, когда креста будут стыдиться и бояться показать веру в него, то это будет верным знаком скорого второго пришествия Христова для суда над миром, прелюбодейным и грешным. Тогда-то явится, уже не в потаенных местах, а на небе, так что все будут видеть, знамение Сына человеческого, вожделенный для нас, христиан, Крест Христов, и тогда восплачутся пред ним все племена земные (Мф. 24:30).

Крест Христов не только в первые годы проповеди апостольской был для одних соблазном, а для других безумием; не только люди, впервые слышавшие проповедь о Господе распятом, смущались, недоумевали и не верили тому, что наше спасете могло совершиться таким именно, как будто странным и страшным образом, но и те, кто с детства христианин, приходя в возраст, соблазняются проповедью Церкви о нашем спасении чрез страдания Сына Божия на кресте. И не столько соблазняются фактом распятия Сына Божия, сколько словами Спасителя: "Аще кто хощет по Мне идти, да отвержется себе и возьмет крест свой и по Мне грядет." Если страдания Христовы приемлются верою, то учение Церкви о том, что для нашего спасения и мы должны сораспяться Христу, плоть свою распять со страстьми и похотьми, безропотно нести крест жизни, - это учение не всегда находит отклик, не всегда признается за единственный путь ко спасению. Проще и яснее говоря, - и верующие часто не понимают смысла страданий, скорбей, горестей и болезней, которыми надлежит нам в Царствие Божие внити (Деян. 14:22).

Вместо того, чтобы терпеливо нести крест жизни с верою в распятого Спасителя и этим приготовить себя к Царствию Божию, современное нам человечество все силы и возможности прилагает к тому, чтобы устроиться со всеми удобствами здесь на земле. Эта тяга к земному благополучию, к беспечальной жизни рождает в отдельных лицах холодность к Богу, маловерие и даже совершенное отпадете от веры, а в массах - неудержимое влечение к социальным и государственным переворотам, которые будто бы должны привести к всеобщему счастью.

На наше счастье мы не видим, чтобы отказавшиеся от Господа люди были бы действительно счастливы, чтобы их жизнь текла без печалей. Это нам урок и спасительное предостережение!

Но самым лучшим средством против сего соблазна является близость к Господу Иисусу Христу, распятому, правда, но и воскресшему и обещавшему нам, Его верным ученикам, наследие вечной жизни (Иоан. 12:25-26).

Кто с Господом, у того образ распятого Христа всегда пред глазами. Кто с Господом, тот помнит о воскресении Христовом. Кто с Господом, тот ожидает жизни будущего века, тот крепко держится за эту надежду и в ней черпает силы нести свой крест до конца.

Итак, други-братия, полагая на себе крестное знамение, переноситесь мыслью ко Христу распятому, зрите Его очами веры, укрепляйтесь в вере и любви к Нему, - тогда никакой соблазн не сможет отлучить нас от Господа. Аминь.

Христос, Сын Божий, рождается в пещере, "зане не бе Ему места во обители." И беднейшее дитя рождается в доме, а Творец миров смиряется до положения в яслях. От злобы Иродовой бежит в Египет, как если бы Он не мог защитить Себя в Своем отечестве, как если бы во всей Палестине не нашлось потаенного места, чтобы скрыть на время Богомладенца.

К Иоанну на Иордан идет среди мытарей и грешников и крещается, как один из тех, к кому был обращен призыв Крестителя: "Покайтесь!"

Ходит по земле, не имея, где главу подклонить. Живет в бедности Тот, Кому бы с радостью отдали все свои богатства и уступили свои дворцы цари земные, если бы поверили, что Он есть Мессия.

Наконец, предается одним из учеников Своих и слышит, как другой из наиболее близких к Нему отрицается с клятвою, что не знает Его.

Терпит издевательства и заушения, слышит крик обезумевшей толпы: "Распни Его!" возносится на крест и умирает, покинутый не только тою многотысячною толпой, которая недавно кричала Ему "осанна," но и Своими учениками.

Повторим еще раз: "С глубочайшим смирением прошел Христос Спаситель Свой земной путь, путь любви к человеку, и совершил дело нашего спасения."

Снизошел к человеку, склонился над ним, как врач склоняется над болящим, как мать наклоняется над постелью своего любимого ребенка.

И все это для того, чтобы показать самым делом, как Он любит человека, как Он не считает для Себя бесчестием не только облечься в зрак раба, но и претерпеть от этого раба позор и страдания и смерть.

Не заметили бы мы, не поняли бы мы любви Божией, если бы Господь то же самое совершил для нас, но в чувстве Своего Божественного достоинства, с горделивым сознанием Своего превосходства; если бы, хоть одной какой нибудь черточкой, проявилось Его презрение к Своим мучителям, или холодное самодовольство!

Но Господь везде и всюду проявил лишь Свое смирение и Свою бескрайнюю любовь к человеку, даже к Своему предателю, назвав его другом; даже к своим палачам, помолившись за них со креста.

И разве вы не чувствуете, что только смирением и любовью мы можем угодить Господу, показав Ему, что урок Его мы поняли?

И всему этому показал нам пример Христос Господь, смиренно предавшись на распятие, чтобы всякий верующий в Него научился не презирать смиренную любовь, а проявлять ее постоянно, считая ее за лучшее украшение своей христианской жизни. Аминь.

В этих кратких словах церковной песни - и похвала св. кресту и объяснение того чудесного факта, что крест, орудие позорнейшей казни, стал нашим украшением, стал честен, треблажен, что вместо того, чтобы навлечь на Распятого проклятие, ибо сказано в Священном Писании: "Проклят всяк, висяй на древе," крест сам освятился и стал орудием и символом благословения.

В Риме распинали только рабов; раб же там за человека не считался: провинившегося раба, без всякого суда или обращения к властям, хозяин его просто бросал в бассейн на съедение моренам.

В Римских провинциях подвергали казни распятием только бунтовщиков и разбойников. И вдруг в том же Риме, на арене Колизея, на той самой арене, песок которой пропитан кровью христианских мучеников, воздвигается крест с надписью: "Ave сruх, unica spes nostra" (Хвала Кресту, единственной надежде нашей!).

Что же случилось, чтобы могла произойти такая чудесная метаморфоза?!

Крест освятился распятием и смертью на нем Иисуса Христа Сына Божия. И то, что было дотоле ужасом, позором и мукой, стало достолюбезным, почитаемым, похваляемым, вожделенным, благоговейно целуемым.

Вслушайтесь в стихиры и тропари, которыми церковь ублажает честный крест! Чувствуется, что эти слова могли быть впервые сказаны только в Иерусалиме, только у подлинного древа креста Господня. Это значит, что церковь Христова от седой древности, можно сказать, с первого дня своего бытия, уже любила и почитала крест Господень. Эта любовь передалась и нам. И удивительное дело! Мы даже внешне, в самой манере нашего почитания Креста похожи на первохристиан. Паломница в Палестину конца IV в. - испанская монахиня Сильвия - описывает, как тогда целовали крест Господень: "Проходит народ один за другим; все - наклоняясь и касаясь Креста сначала лбом, потом глазами и, поцеловав Крест, проходят"...

О том, что Крест когда-то станет знаком победы и спасения, мы находим упоминания, как бы предвозвестия, еще в Ветхом Завете. Так Моисей во время битвы иудеев с амаликитянами стоял на вершине холма и когда он поднимал руки свои (крестообразно), то одолевал Израиль, а когда опускал, - то Амалик, так что для окончательной победы Аарон и Ор поддерживали руки его до захождения солнца (Исход 17:11).

Крест есть знак-знамение нашего спасения. У пророка Иезекииля есть такое место в его книге (гл. 9, ст. 46): показал ему Господь в видении гибель Иерусалима за его отступление от Бога. Послал Господь ангела и сказал: "Пройди посреди города и на челах людей скорбящих и воздыхающих о всех мерзостях, совершающихся среди него, сделай знак." А другим ангелам сказал: "идите и поражайте без жалости и без пощады старца, юношу, деву и младенца, бейте до смерти, но не троньте ни одного человека, на котором знак."

Что это за знак? Это - буква "тау," которая писалась - Т, т.е. приблизительно так, как изображают Голгофский крест некоторые ученые археологи. Итак, в этой гибели иерусалимлян были пощажены имевшие на челах своих знак креста. Так и мы с вами в минуту опасности прежде всего касаемся чела нашего, совершая крестное знамение. И оно подлинно есть сила Божия, спасающая человека.

Но знамение Креста и стихиями повелевает! Об этом свидетельствует следующий рассказ из жития св. Саввы Освященного.

Итак, други-братия, с верою да изображаем на себе крестное знамение, дабы и нам оно было во спасение от опасностей и победой над лукавыми демонами.

Непобедимая и непостижимая и божественная сила честного и животворящего Креста, не остави нас, грешных!

Издавна распятия православное и католическое отличаются тем, что ноги Христовы на православном распятии имеют более естественную позу и прибиты двумя гвоздями, а на католическом - одним. А как же были они пригвождены на самом деле? и откуда пошла католическая традиция?

Римский обычай распятия состоял в том, что осужденный на мучительную смерть на кресте был прибиваем двумя гвоздями в руки и двумя - в ноги. В комедии Плавта "Мостеллария" один из персонажей говорить: "Дам золотой талант тому, кто первый поднимется на крест с тем, чтобы его прибили двумя гвоздями в руки и двумя в ноги."

Древнехристианские писатели свидетельствуют, что тело Христово было пригвождено четырьмя гвоздями. У св. Киприана Карфагенского (250 г.) говорится, что гвоздями были пронзены святые ноги Христовы. Также и Феофан в своей хронике утверждает, что св. Елена нашла вместе с крестом Господним доску с надписью и 4 гвоздя. Св. Григорий Турский (538-594) такими словами подтверждает это обще христианское верование: "Что было четыре Господних гвоздя, вот чем можно объяснить: два были вбиты в руки и два в ноги."

Теперь, если мы обратимся к изображением распятия, находимым в катакомбах, то и здесь мы увидим подтверждение этого мнения. Древнейшее распятие относится к 7-му веку и находится в катакомбах св. Валентина под Римом. На нем фигура Христа облечена в длинную тунику, ноги и руки прибиты четырьмя гвоздями. И как замечает римский археолог О. Марукки: "Это число гвоздей соответствует древней традиции.

От последующих веков 8-го и 9-го остались два изображения Христа распятого в подземных римских церквах. На одном - распятие аналогично тому, что находится в катакомбах св. Валентина, а на другом тело Христово прикрыто лишь опоясанием. Однако же в обоих случаях видны четыре гвоздя.

Если мы вглядимся в распятия 7-9 вв., то нас поразит царственное спокойствие и тела Христова и в особенности Его лика. Руки растянуты под прямым углом к телу; тела, покрытого туникой, совсем не видно; нет напряжения в ногах; вся фигура Распятого как бы не имеет веса. У художника совсем не чувствуется желания изобразить страдание или поразить зрителя знанием анатомии человеческого тела, или еще - растрогать его и вызвать сочувствие к Распятому. Пред тайной страданий Богочеловека останавливался тогдашний художник в благоговейном молчании и страхе. И то, что он осмеливался изобразить, было в совершенном соответствии с евангельской историей, краткой, простой и трогательной. Эта художественная традиция не удержалась на Западе, где уже, начиная с 12-го века стали появляться распятия, в которых художник старался изобразить муку страждущего на кресте Спасителя в чертах Его лица и в позе тела. И с того же времени вошло в обычай представлять распятие Христа с тремя гвоздями, т.е. ноги прибиты одним гвоздем. И это, по мнению проф. Марукки, было сделано для того, чтобы дать телу более художественную позу, способную растрогать верующих.

На востоке же первохристианская традиция удержалась даже до сего дня. Православная душа, созерцая своего Спасителя и Господа, пригвожденным ко кресту, всецело погружается в тайну вольного распятия и смерти Начальника жизни, и для нее достаточно одного слова, одного намека, чтобы углубиться в эту тайну и пережить ее. Всякое излишне реальное Внешнее впечатление, возбуждающее чувствительность, могло бы только помешать духовному переживанию.

Вглядитесь в православное распятие! Тело - в спокойном положении, голова - в естественном наклоне; нет потоков крови из ран, нет следов бичевания, нет муки ни в лице, ни в членах тела. Если все это было на Голгофе, и видевшие "позор сей" уходили оттуда, бия себя в грудь, то нам для сокрушения сердечного уже не нужно этого видеть.

Православное распятие, как мы сказали выше, и в 20 в. остается в гармоническом соответствии с простотой евангельского рассказа о крестных страданиях Спасителя нашего. И потому его действие на душу так сильно.

Снова мы собрались ради праздника Пречистой Богоматери; снова услышим Евангелие, столь знакомое, знаемое наизусть о встрече двух обрадованных матерей - Марии и Елисаветы, снова вместе с Пречистой воскликнем: "Величит душа моя Господа, и возрадовася дух мой о Бозе, Спасе моем," снова радостно отверзем уста наша и воспоем радуяся Тоя чудеса.

И это - чудо милости Божией, что так легко нашему сердцу открываться для песнопений Матери Божией, что мы не только не тяготимся этими частыми праздниками Пречистой, но после каждого прошедшего с нетерпением ждем следующего, и когда он приходит, то вот это одно ваше множество свидетельствует, как мы любим Ее, честнейшую херувим и славнейшую без сравнения серафим.

У сегодняшнего праздника есть свои особые черты, которыми нам он особенно дорог. Пречистая распростерла свой омофор над городом, находившимся в беде, над народом, у которого не осталось иной надежды, кроме Царицы небесной; и Она явила ему свое заступление. И вот от этого далекого исторического факта в душу христианскую вошла уверенность, что когда нет заступника, нет утешения, нет отрады, когда в сердце готова поселиться горькая мысль, что ты одинок, забыт и никому не нужен, то стоит только вспомнить, что есть у нас добрая, милосердная и сострадательная Мать, которая видит наши нужды, слышит наши воздыхания и всегда готова помочь нам, поддержать, утешить; стоит вспомнить и к Ней, Пречистой и Преблагословенной, всем сердцем своим обратиться и поплакать пред Ней, пожаловаться Ей на свою судьбу - и тогда совершится чудо: пройдет скорбь, и тихая, умиленная радость и примиренность с волей Божией поселится в душе.

Эти духовные переживания - и скорби и последующие радости - суть факты, реальности, действительность. Мы знаем, откуда приходит скорбь, что ее рождает; нам следует точно знать откуда приходит радость, чтобы не думать о ней, как о случайности, которая сама собой, от перемены душевных настроений происходит.

Разобраться нам в душе своей, увидеть источник радости помогает нам Церковь. Вот сегодня Она в кондаке укажет нам, что "Дева днесь предстоит в церкви и с лики святых невидимо за ны молится Богу."

Разве может быть грустно и скорбно там, где Царица небесная распростирает свой молитвенный покров? Где люди обращаются к Ней с мольбой? Разве можно сомневаться в Ее невидимом здесь пребывании, сомневаться нам, которые две недели тому назад так явственно почувствовали присутствие блаженных сил и веяние благодати Божией в храмепамятнике, когда Пречистая Владычица своей чудотворной иконой пребывала там, вселяя радость в наши души? То была духовная действительность! Сейчас она снова повторяется здесь и степень ее напряжения зависит всецело от нас. Если мы очистим чувствия, чтобы никакое житейское пристрастие не владело нашим сердцем, то Христова радость, за молитвы Пречистой Матери, снова охватит нас и будет источником последующих духовных утешений. Аминь.

С великой любовью относится св. Православная Церковь к угодникам Божиим, просиявшим своею верою и любовью к Богу, наипаче же своею жизнью по Евангелию. Редкая неделя проходит, чтобы в нашем храме не совершалось богослужения в честь и память какого нибудь святого. А там, где совершаются службы ежедневно, каждый день вспоминается и прославляется память святых Божиих. В честь их не умолкают хвалы и пения круглый год. В церкви не читаются полные жития святых, но в тропаре, кондаке и стихирах краткими словами рисуется облик святого, его деяния, его подвиги, его духовная красота. А дух святого, невидимо присутствующий там, где о нем вспоминают с любовью, возбуждает в нашей душе святые чувства веры и любви.

Святые и мы - не чужие друг другу. Ведь мы - члены одной семьи христианской! Пусть они живут не с нами, пусть мы их не видим: лишь бы нас связывали чувства любви! Любовь преодолевает и время и пространство.

Родители, - особенно матери, - знают, что нет нужды, чтобы ребенок был постоянно на глазах, чтобы можно было любить его. Даже больше - кого нет дома, о том больше душа болит, того больше любишь и жалеешь. Вот так и в наших чувствах к святым. Мы их любим, хотя они жили давно, хотя мы о них знаем с чужих слов. Наша общая с ними любовь ко Христу сближает, роднит нас, соединяет в одну семью.

Есть христиане (протестанты), совсем отказавшиеся от общения любви со святыми. У них, пока живет человек, они его чтят и любят, а умер - и из сердца вон, как если бы он исчез навсегда. Но Бог не есть Бог мертвых, но живых: у Бога все живы. Со святыми мы теперь имеем общение любви в духе, как если бы они были с нами, и надеемся встретиться с ними лицом к лицу в новой, будущей жизни. В особенности тогда будет оправдана наша любовь к ним, наше почитание их памяти, наши праздники, наши песнопения в их честь.

Пока мы идем путем жизни земной, мы нуждаемся в помощи наших небесных друзей и покровителей. А когда кончится этот путь и мы отойдем ко Господу в блаженную жизнь то разве там мы будем одни? Разве мы их там не встретим? Да, мы надеемся быть принятыми в общую семью всех от века Богу угодивших. Если, по милосердию своему, Господь не лишит нас небесных обителей, то там-то мы и встретимся с теми святыми, которых чтили и любили здесь на земле. И чем живее теперь наши чувства к ним, тем радостнее, тем желаннее будет наша встреча там.

Когда родные встречаются после мнотолетней разлуки, эта встреча приносит им радость, им есть о чем говорить, им приятно даже без слов смотреть друг на друга, видеть милые, родные черты. Так точно будет с нами при встрече со святыми, если мы будем иметь их своими друзьями теперь.

В сегодняшний день, когда мы празднуем наших родных русских святых, что мы им скажем? О чем их попросим? Вчера мы о многих из них сказали похвальное слово, а сегодня осмелимся высказать нашу мольбу, которую вот уже четверть века мы носим в нашем сердце, как незаживиающую рану.

Угодники святыи! Если мы, холодные себялюбцы, сострадаем народу нашему в его горькой судьбе, если мы, не щадя своей жизни, бросались туда, где, по нашему мнению, решалась участь нашего народа в благоприятную для него сторону, то неужели вы не пожалеете его? Вымолите ему у Бога хоть немножко свободы, хоть немножко милосердия, хоть немножко радости, хоть немножко надежды на лучшие дни, хоть немножко больше хлеба, одежи, хоть немножко больше здоровья!

Мы не думаем, что Господа надо умолять, как взыскательного судью; мы не думаем, что наши молитвы именно Ему нужны. Но, когда мы от сердца молимся за народ наш, то в сердечной молитве наши души откроются для сострадания, в нас станет больше христианской любви; чрез это мы станем достойны милостей Божиих. И тогда они изольются на нас и на всех, кого мы обнимем нашей любовью. Аминь.

Какими похвальными венцами украсим мы равноапостольную царицу Елену в ее праздник? Какия славословия произнесем, чтобы достойно восхвалить память сей царственной жены?

Св. Елена была замужем за Констанцием Хлором, одним из римских военачальников. Замужество это произошло так: Констанций Хлор, будучи однажды по долгу службы в путешествии, остановился на постоялом дворе. Девушка-служанка своею миловидностью, простотою и кротостью нрава так понравилась ему, что он взял ее себе в жены. Констанции Хлор был язычником, хотя и не ревностным, Елена по-видимому уже была христианка. От этого брака родился Константин, впоследствии великий и равноапостольный.

Семейное счастье для Елены было непродолжительным. Когда Констанций X. был объявлен цезарем и соправителем Западного императора Максимина, ему пришлось, по политическим соображениям, развестись с Еленой и жениться на дочери императора. Св. Елена приняла этот удар кротко, смиренным сердцем: ни упрека, ни борьбы за свои права. Она вся ушла в молитву, в дела помощи бедным и обездоленным. Ее чуткое сердце знало, где была нужда, и она шла туда, не дожидаясь зова.

Но вот Констанций Хлор умирает. После непродолжительной, но ожесточенной борьбы за императорский престол вся империя - и западная и восточная - покоряется Константину Великому. Для св. Елены, матери его, начинается новая жизнь. Хотя император и подарил ей дворец в Риме, где она могла спокойно прожить остаток дней своих, но это было лишь временным ее жилищем. Св. Елену влекло в те места, по которым некогда ходили ноги Спасителя, ее тянуло поклониться св. земле, освященной пребыванием Бого-человека. И она отправилась на богомолье в Палестину.

Возвратившись в Рим восьмидесятилетней старицей, она тихо умирает в своем дворце, наполненном священными предметами, вывезенными из св. земли. Тело ее почивает в церкви на Капитолийском холме в порфирном саркофаге, а во дворце ее, в той самой комнате, где она жила, устроена церковка в ее имя.

Вот краткое житие св. Елены. В нем две черты останавливают внимание: кротость сердца и любовь к храмам Божиим. Несправедливо отвергнутая мужем, она смиренно берет на свои плечи крест преждевременного вдовства и (вся уходит в дела христианского благотворения. Отныне не внешнее плетение волос, не нарядность в одежде, не серебро и золото занимают ее внимание, а потаенный сердца человек в неистлении кроткого и молчаливого духа, что драгоценно пред Богом (I Петр., 3:3-4).

Когда при Константине Великом прекратились гонения на Христианство, св. Елена всю свою любовь к Богу выразила в построении и украшении храмов Божиих. Для нее не было большей радости и большего удовлетворения, как видеть дом Божий, где бы вос-сылались непрестанные хвалы Богу.

Сестры-христианки, в особенности же вы, носящия имя св. Елены! Если вы хотите хоть чем нибудь выразить вашу любовь к вашей небесной покровительнице, то терпеливо, подобно ей, переносите бывающие скорби, не озлобляйтесь на обижающих вас, любите Господа со всею горячностью вашего сердца! Как царственная соименница ваша любила места, некогда освященные пребыванием Господа Иисуса Христа, так вы любите храмы Божии. Она созидала их из камней и украшала драгоценностями, а вы украсьте их вашим присутствием, облагоухайте их вашими молитвами. Тогда венец славы возсияет и над вашими главами в день оный, когда Господь придет, чтобы каждому воздать по делам его. Аминь.

Не может человек жить без надежды: когда ему хорошо, он надеется на лучшее; когда человеку плохо, когда он беден, или болен, или в каком нибудь несчастье, или скорби, то надежда смягчает горечь настоящего момента, утешает челоека как бы пред-чувствием будущей перемены к лучшему.

Мы, русские изгнанники, в течение долгих лет жили не только маленькими личными надеждами, но у нас была одна общая надежда - дожить до того времени, когда возможно будет всем нам возвратиться на родину. Мы здесь с вами пережили моменты, когда казалось, по нашим человеческим соображениям, что вот уже близко, у самых дверей находится освобождение России от безбожников. Свершение нашей надежды казалось столь близким, что многие не утерпели и двинулись на восток, не ожидая конца войны, не ожидая даже того поворота, когда можно было бы с уверенностью сказать, на чьей же стороне будет победа.

И вот теперь не только они (если кому Бог судил остаться в живых), но и мы живем не столько надеждами, сколько разочарованиями. Та общая надежда, которая одна не давала нам уйти всецело в наши личные дела, а объединяла нас в одну семью, жаждущую возвращения на родину, - эта надежда померкла, отодвинулась в такое далекое будущее, что уже потеряла свою утешительность.

Веру в Христа Спасителя посеял в русской душе св. князь Владимир. Она питала и укрепляла русскую душу в течение 1000 лет. И всегда так было в русской истории, что когда современность была безотрадна и могла повергать лишь в отчаяние, православный человек тогда с особой силой вперял взоры свои в вечность, в жизнь будущего века, с большей ревностью начинал трудиться для Бога, для вечности, исправлял свою греховную жизнь. И было до сих пор так, что за таким поворотом его жизни следовала милость Божия к нему.

И безнадежность сегодняшнего дня и скудость во всем не иначе даны нам, как для того, чтобы мы начали больше думать о небесном отечестве, о нашем собрании пред лицом Божиим, о суде и воздаянии каждому по делам его. Эти думки не могут не отразиться благодетельно на нашей жизни, не могут не изменить ее к лучшему.

Когда мы видим лик св. князя Владимира, убеленный сединами, то невольно его дело - принятия христианства и просвещение народа русского светом Христовой веры - мы приписываем той мудрости, какая обычно сопутствует старости. И значение того перелома жизни, какой произошел в нем после крещения, мы поймем лишь в очень слабой степени, если не примем во внимание, что к моменту крещения князю Владимиру не было и 30-ти лет. В этом возрасте в человеке царствует тяготение к миру, женолюбие, богатство, слава, властность - вот чем полна душа, вот что является ее идеалом у человека в 30 лет. И мы знаем, что все это владело душой кн. Владимира. И кто мог думать, что в душе еще столь молодой, еще не пресытившейся утехами мира, может возникнуть жажда благочестия, желание жизни воздержанной; что у него, по нашим понятиям, молодого человека, может появиться огненное желание знать истинного Бога, а узнав, последовать Ему нераздельным помыслом, до полного перелома всей жизни!

Теперь, когда мы в оценке дела Владимирова примем во виимание его молодые годы, все дело его приобретает в наших глазах иную, высшую оценку, ибо одно дело отречься от мира и пойти за Христом на старости лет, а другое - начать служить Ему в 30 лет.

Св. кн. Владимир, ища доброго бисера, обрел безценную жемчужину - Христа. И как евангельский купец, найдя поле с зарытым в нем сокровищем, продает все, что имеет, и покупает поле то, так и кн. Владимир, обретши Христа, оставил языческую жизнь со всеми ее утехами. Зерно христианской веры он положил и в душу русского народа, положил, как закваску, которая постепенно, на протяжении вот уже почти 1000 лет, заквашивает нашу жизнь идеалами христианства.

А чрез недолгое время после смерти Крестителя совершилось еще более тяжкое злодеяние: не в угоду плясавице, которая обольстила царя, а в угоду толпе, которую Римский проконсул и ненавидел и презирал, он предал неповинного Христа на распятие. И опять никто не принял этого к сердцу! Говорим "никто," потому что маленькая кучка апостолов, потрясенная распятием своего Наставника, действительно была каплей в море врагов Христовых.

Эти два примера: Христа и Его Предтечи, как будто говорят за то, что в жизни сей зло, неправда и преступление совершаются безнаказанно, при общем попустительстве и даже сочувствии. Больше того, в наших примерах преступление совершается царем и проконсулом, т.е. людьми, которые по своему положению должны бы заботиться о добре и справедливости. Но если неправда возсела на царском престоле и на проконсульском кресле, если долженствующие судить право совершают тягчайшия злодеяния, то где же искать правды? Есть отчего придти праведнику в смущение и желающему угождать Богу - в замешательство!

" Если делающие беззаконие,- по слову пророка Малахии, - лучше устраивают себя и, хотя искушают Господа, но остаются целы, то не тщетно ли наше служение Богу и что пользы, что мы соблюдаем постановления Его? (Мал. 3:15).

Или еще у пророка Исаии читаем:, "Утешайте, утешайте народ Мой, - говорит Бог наш... Бедные и нищие ищут воды, и нет ея; язык их сохнет от жажды. Я, Господь, услышу их, Я не оставлю их. Открою на горах реки и среди долин - источники; пустыню сделаю озером и сухую землю - источниками воды; посажу в пустыне кедр, ситтим, мирту и маслину; насажу в степи кипарис, явор и бук вместе, чтобы увидели и познали и разсмотрели и уразумели, что рука Господня соделала это..." (Ис. 41:17-20).

Нас, русских беженцев, пьющих из чаши страданий и унижения и готовых пасть духом, особенно должны утешать эти слова пророческие. Если Господь силен извести реки из гор, пустыню сделать озером и чрез жаждущую землю провести источники вод, то, несомненно, и нас, разсеянных по всему миру, Господь может, как сухие кости пророчества Иезекиилева, собрать воедино и воскресить для новой жизни.

А чтобы мы не унывали, не падали духом, а, напротив, укреплялись в надежде на праведный суд Божий и Его милость к нам, Господь дал нам праздники, подобные сегодняшнему: печальные и радостные вместе; печальные, потому что в этот день совершилось великое злодеяние - был обезглавлен праведник; и радостные, потому что ясно показывают и убеждают нас, что как бы ни была многоскорбна жизнь и печальна кончина праведника, - покой его - честь, и память его с похвалами в роды родов. Аминь.

Преп. Иоанн Дамаскин прожил 104 года - и с малых лет до последняго издыхания носил он в сердце своем огненную любовь ко Господу. Все в житии этого верного ученика Христова дивно, изумительно, умилительно, поучительно.

Ему-ли, правителю целаго города, было время заниматься церковными делами? А между тем никто другой - ни иноки, ни священники, ни даже епископы - никто не защищал иконопочитания с такою убежденностью, с таким талантом, с такою настойчивостью, с такою основательностью. Его послания к народу, к самому Императору Византии в защиту икон, если бы были слабыми и беспомощными, не возбудили бы в иконоборце царе гнева, не подтолкнули бы его на постыдный поступок клеветы - составлению ложного письма, якобы написанного Иоанном.

Это сознание своего долга пред Церковью достойно нашего внимания!

Однажды старец, желая видеть, насколько преуспел его ученик в духовном росте, собрал много корзин, которые они вместе плели, и послал его продать их в Дамаске. Только смотри, - сказал он, - не отдавай по цене меньшей, чем какую я назначаю! А назначил он цену много большую, чем они стоили.

И пошел Иоанн, ни слова не сказавши старцу о том, что цена слишком высока, что путь далек, что за меньшую цену их можно было бы продать и в ближайшем городе, что, наконец, ему стыдно идти с корзинами на спине в город, где все его знали по прежней богатой жизни. Сказал только: "Благослови, отче!" - взял корзины и пошел.

Ходил Иоанн, нищенски одетый, по площадям и улицам Дамаска, предлагая корзины, но никто не покупал, узнав их цену. Смеялись даже над ним, говоря: "В своем ли ты уме, требуя таких денег?"

И на длинном пути из обители в Дамаск и ходя по стогнам и улицам родного города в бесплодных попытках продать за непомерно высокую цену корзины -сколько раз могла посетить душу Иоанна искусительная мысль о своем унижении, о стыде явиться в рубище там, где его знали в пышности и блеске, о неблагоразумном распоряжении своего старца! Если бы Иоанн думал о себе, о своем достоинств, о своем значении, как уже испытанного стоятеля за Церковь Божию, - то, несомненно, и досада, и огорчение, и осуждение старца нашли бы место в его душе, сделали бы его таким, как мы все. Но когда Иоанн приучил себя жить прежде всего для Бога, жить по вере своей в Господа Иисуеа, сказавшего: "Возьмите иго Мое на себя и научитесь от Меня, яко кроток есть и смирен сердцем," то ничто скверное не могло уже проникнуть в его душу.

Кто не знает канона Богоматери, такого радостного, такого увлекающего душу к небесам: "Отверзу уста моя "? Это - творение преп. Иоанна.

Кто не склонял головы в сознании своей виновности при пении: "От юности моея мнози борют мя страсти" и в то же время как-то утешался надеждою на исправление, слыша из того же песнопения такия чудныя слова: "Святым Духом всяка душа живится и чистотою возвышается"? Это тоже вылилось из души преп. Иоанна.

Кто не плакал у святой плащаницы под умилительное пение тропаря, составленного преп. Иоанном: "Благообразный Иосиф" ?

Кто не приходил в духовный восторг в Пасхальную ночь при пении канона: "Воскресения день - просветимся, людие!"? Этот гимн составил преп. Иоанн, вложив в него всю ту радость, которую многажды пережил сам у гроба Господня в Иерусалиме, приходя туда из своей обители.

Наконец, когда мы смежим наши вежды и уже не ушами, а внутренним слухом наша душа будет внимать церковным песнопениям и искать в них утешительного на-путствия в путь узкий и прискорбный, - то она снова услышит преп. Иоанна: "Святых лик обрете источник жизни и дверь райскую, да обрящу и аз путь покаянием."

И все мы, часто провожающее наших родных и знакомых в иную жизнь, слышим от знающего по собственному опыту о превратностях нашей судьбы: "Какая житейская сладость пребывает печали непричастна?"

Самые умилительные песнопения нашей Церкви составлены преп. Иоанном Дамаскиным. Их так много, но мы к ним так привыкли, что далеко не всегда и не всеми осознается их значение в нашей духовной жизни. Осмелимся высказать чисто воображаемое предположение - что если бы когда-нибудь мы лишились этого сокровища, только тогда мы поняли бы, как мы бедны.

Нашим словом мы хотели бы возбудить чувство сердечной признательности к преп. Иоанну за все то, что Он дал нам от избытка своих талантов, отданных им на пользу Христовой Церкви. И не только признательности, но и любви, любви живой и действен-ной, которая может выражаться лишь в одном: приходить в храм, где звучат безсмертныя песни Иоанна, и слышать их, и вдохновляться ими на неизменную любовь к Богу и Его Церкви. Аминь.

Побеседуем, други-братия, о беспредельном величии Божием, о неизреченной мудрости Творца, которая светится в каждой былинке и в каждой клеточке живого тела; о необъятной красоте, которую Господь разлил не только по голубому небу, не только по лицу земли, но вложил и в душу человеческую; когда вы эту красоту заметите, уже не будете обращать внимания на то, хорош ли человек внешне, привлекателен ли, а будете видеть внутреннюю красоту его души и ее любить.

И когда от этой безпредельности Божиих совершенств и Божия величия мы оглянемся на себя, в особенности в те моменты, когда мы бываем жалки и несчастны, тогда невольно всплывает в памяти этот стих псалма: "Что значит человек, что Ты, Господи, помнишь его?"

Но остановимся на этой мысли - о Божием величии и нашем ничтожестве, - чтобы она, как можно глубже вошла в нашу душу: эта мысль способна стать в ней источником самых чудных, самых утешительных и спасительных настроений.

Мы, жители больших городов, живем оглушенные их шумом; живем очарованные достижениями культуры, которую создал человеческий гений, и не видим красоты, созданной Богом. И жизнь наша полна такой заботы о хлебе насущном, которая поглощает все наше внимание, всю силу души, почти всю физическую энергию. И некогда человеку посмотреть на Божий мир и увидеть, как он прекрасен: как прекрасно небо, усеянное бесчисленным множеством звезд, больших и малых, ярко горящих и едва мерцающих. Нам некогда, глядя на этот, кажущийся неподвижным, небесный свод, вспомнить, что говорит наука об этом безпредельном мире звезд и планет, об их постоянном стремительном движении, уносящем всю вселенную в неведомое пространство. Некогда придти в восторг от мысли, что вся эта небесная красота зиждется на твердых законах, которые установил Творец этой красоты.

Еще меньше у нас возможностей видеть красоту моря-океана, этой водной стихии, которой один Господь мог указать пределы распространения. Воды на нашей планете столько, что она могла бы покрыть землю слоем в 2 километра толщиной. Но вот эта безпредельная водная стихия, в летний солнечный день едва плещет своими волнами в песчаный берег, как бы сознательно послушная Божьему повелению не переступать указанной черты, чтобы люди могли спокойно жить на берегу, чтобы малые дети могли плескаться в ее волнах без всякого страха.

Кому Господь дал счастье жить на лоне природы, тот мог бы нам рассказать о красоте полевых цветов, о зелени лугов, о золоте на солнце зреющей пшеницы, об упоительном аромате скошенного сена, о лесах с листвой, причудливо разнообразной и прекрасной то своею зеленью, то золотом и багрянцем.

Какое множество пород, какое благоухание, какая красота растительного царства! Сколь должен быть премудр, благ, прекрасен Художник-Бог, создавший одним Своим всемогущим словом эту красоту!

А мир жиивотных - от микроба, которого видеть нельзя, до слона и бегемота, пред которыми человек стоит без страха только потому, что Господь дал этим колоссальным животным кроткий нрав. Его многообразие кажется безпредельным, а между тем, как в звездах и планетах все рассчитано мерою и числом, так и в мире животном все устроено в дивном порядке: всякое живое существо рождается по роду и подобию своему, с (внешними признаками, только ему присущими, с характером своеобразным, которого не изменяют ни время, ни условия существования.

И вот это великое Существо, облекшее в такую красоту и великолепие Свои творения, через рассматривание которых мы только и можем слегка приблизиться и узнать Его, стало плотью и обитало среди нас.

Какое безмерное снисхождение, какое смирение, какая любовь к человеку! Но что значит человек, что Ты, Господи, помнишь его? Какое может быть сравнение между величием Божиим и нашим ничтожеством? Что могут значить наши грехи или наша праведность пред Богом?

О праведности пророк Исаия сказал, что вся она, как запачканная, рваная одежда, А о грехах судите сами: если за одни слезы раскаяния Господь прощает тягчайшее преступление, то что же значат наши грехи? Ни праведность наша, ни наши грехи для Бога ничто, ноль, пустота! Но для нас они - все: жизнь или смерть. В праведности - радость, мир, широта сердца, жизнь вечная, нескончаемое веселие у источника радости, Бога. В грехах - мука, скорбь, угрызение совести, страдание, болезнь, смерть и вечная погибель.

Но Бог так возлюбил мир, что Сына Своего дал, дабы верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную.

Вот это должно бы приводить нас в духовный восторг, в трепет и умиление, что высочайшее Существо снизошло к нашему ничтожеству, что Вечно-Сущее любит того, кто сегодня живет, а завтра, яко цвет увядает и яко сень мимогрядет, что Господь милует даже грешника, не лишает ни солнца, ни хлеба даже того, кто отвернулся от Него и стал к Нему спиной. Господь как бы говорит людям: "Вы можете даже распять Меня, но Я не перестану с самого креста протягивать к вам Мои объятия и звать к Себе."

Если такова любовь Божия к человеку, кроткая, долготерпеливая, неизменная, вечная, то что же нам делать? Не заметить ея, не ценить, отвернуться? Продолжать испытывать терпение Божие? Или же почувствовать ее и ответить любовью?! Аминь.

(I Тим. 1:1.)

И если человеку бывает хорошо, когда он имеет благодетеля, хотя бы тот жил и за океаном, то сколько же лучше должно быть нам, которым Христос-Спаситель, надежда наша, сказал, что Он пребудет с нами во вся дни до скончания века! Пребудет не где-то далеко, на небесах, а с нами, среди нас, в нашей жизни, если она будет заправлена духом Христовым; в наших душах, - если они будут гореть любовью к Богу; в наших телах, - если мы будем хранить их в чиистоте.

И люди благочестивые, а лучше сказать, люди, ищущие Бога, являются живыми свидетелями того, как надежда на Бога не постыжает никогда, не остается бесплодной. В их жизни Господь показывает всем, что Он не далек от каждого из нас, что Он видит жизнь нашу, что Он слышит молитвы наши, усматривает движения сердца нашего и готов бывает спасти всякого, кто призовет имя Его.

Многих смущает то обстоятельство, что участь как верующих, так и неверующих, как надеющихся на Бога, так и не надеющихся, как призывающих имя Его, так и хулящих Его, остается как будто одинаковой; и даже кажется, что теперь легче живется тем, кто освободил себя от всякого закона, от всяких нравственных обязательстив.

Но пусть нас не соблазняет это кажущееся благополучие людей неверующих, не призывающих имени Господня. Мы видим лишь внешнее их жизни, лишь поверхность; но удовлетворены ли они внутренне, спокойна ли их душа, не мучит ли их совесть?

Отчего так много самоубийц из числа неверующих? Только оттого, что когда в душе нет Христа - надежды нашей, то она пуста, ничто ее, особенно душу ищущую, не удовлетворяет, ничто ей не мило, и самая жизнь теряет свою привлекательность и смысл.

А посмотрите, как несчастны люди без надежды на Бога, когда их постигает несчастье: они впадают в крайнее малодушие и отчаяние, или, что еще хуже, исполняются злобы ко всем и даже к Богу, о Котором они говорят, что Его нет.

И напротив, у людей верующих, как бы ни протекала их жизнь, сколько бы скорбей и бедствий ни приходилось им претерпевать, в душе хранится живое сознание, что собственно иной жизни христианину и ожидать не следует, что если нашему Учителю и Господу пришлось претерпеть в жиизни все горести, даже до крестной смерти, то нам ли отказываться от них? Кроме этого сознания, которое помогает примириться со скорбями, но неспособно утешить, в наших душах должна быть и утешительная надежда на Христа-Спасителя. Он, прошедший трудный путь земной жизни от Вифлеемских яслей до Голгофского креста, воскрес, вознес человеческое естество на небо и возсел одесную Бога. Наше естество провел Он сим путем, чтобы все воочию видели, где кончается путь христианина, и все горели несомненной надеждой быть там и этой надеждой смягчали раны, нанесенные бедствиями настоящей жизни. Аминь.

(Слово к молодежи)

Мы - люди верующие: верим, что есть Бог; верим, что Бог сотворил мир, так что из невидимого произошло видимое; верим, что Бог создал человека; верим, что Сын Божий, Господь Иисус Христос, сходил на землю, чтобы спасти человека от рабства греху; верим, что этот мир кончится, погибнет в катастрофе за свои грехи, что Бог создаст новое небо и новую землю, где после всеобщаго суда будут жить одни праведники.

Вот в кратких чертах те истины, в который мы верим, и этой верой отличаемся от неверующих. Когда они смеются над нами, будто мы веруем в то, чего нельзя доказать, что будто бы противоречит здравому смыслу, чего мы не видим нашими глазами, - то что им следует ответить?

Прежде всего скажите им, что напрасно они себя называют неверующими, напрасно думают, что в их жизни вера не играет никакой роли. Вера есть уверенность в невидимом, что оно есть, в ожидаемом, что оно непременно будет.

Когда начинался мир, то человека еще не было, никто не видал своими глазами, как создавалось все то, что мы называем природой. Вот здесь и нужна вера! Мы, верующие, из Св. Писания знаем историю мироздания и верим ей, верим, что Бог сотворил небо и землю. Безбожники, находящиеся с нами в совершенно одинаковом положении, - ведь и они не присутствовали при начиале мира, - говорят, что мир произошел сам собой. Знать, что происходило в то отдаленнейшее от нас время, никто не может; значит, и безбожники не знают, как произошел мир, а только думают, только верят, что он появился сам собой. Итак, о начале мира возможна только вера. Чья же вера лучше - наша или их? Что разумнее сказать: "Бог сотворил мир," или: "Мир произошел сам собой "?

Когда мы говорим, что Бог сотворил мир, то это значит, что Верховное, всемогущее, разумное, премудрое Существо положило начало миру. И эта мысль легко укладывается в голове и не только не противоречит здравому смыслу, но, напротив, требуется им. Ум человека так устроен, что он всюду ищет причину сущестивующего. Например, когда вы заболели гриппом, то сейчас же соображаете, что вы простудились вот там-то, или заразились при таких-то обстоятельствах. Когда вы видите хорошую картину, то сейчас же мысль ваша представляет себе не какого-нибудь маляра, а именно - художника. И если картина действительно хороша, то вы начинаете думать о таланте художника, о хорошей школе, которую он прошел. И чем сложнее машина, картина, симфония, роман и всякое другое создание человеческаго ума-таланта, тем с большей настойчивостью мы ищем его автора, тем большую талантливость в нем предполагаем.

Одним словом, мы ищем достаточного основания для существования всякой вещи и всякого явления. Это свойство человека проявляется с первых шагов его сознательной жизни, с того момента, когда ребенок начинает искать причин яивлений и непрестанно спрашивает: "Отчего и почему?"

Когда безбожники говорят, что мир произошел сам собой, и верят этому, то они являются не разумнее пятилетних младенце. Ребенок поверит, если ему сказать, что эту игрушку принес ему дед-мороз, потому что в его детском представлении дед-мороз может приносить игрушки. Но когда пятилетнему малышу скажут, что игрушка упала с неба, или появилась у него под подушкой сама собой, то это его только удивит: ум его уже работает, уже ищет причин явлений.

Итак, вера безбожников в то, что мир появился сам собою, есть вера неразумная; в подтверждение этой своей веры они не могут привести ни одного факта: нет ни одной вещи, которая явилась бы сама собой, без причины. Не происходит сейчас ни одного явле-ния, ни одного факта без достаточного основания, без достаточной причины.

Мир существует - это факт, и для сего факта нужно найти достаточное основание. И вот, разумнее сказать, что его сотворил Бог, чем сказать, что он произошел сам собой.

Рассказывают о двух студентах, которые часто спорили о религии. Один из них был верующий, а другой - безбожник. Верующий, чтобы убедить своего товарища, чтобы наглядно показать ему бессмысленность его неверия, устроил следующее: заказал мастеру хороший глобус и поставил его у себя на столе. Когда неверующий студент пришел к нему, то первое, что он сказал, увидев глобус, было: "Откуда у тебя такой прекрасный глобус?" - "Ни откуда, - был ответ, - он сам собой тут появился." - Ну, брось шутить, скажи, кто его сделал?" - "Никто - он сделался сам собой." - "Ну, это вздор: только сумасшедший может поверить этому." Тогда верующий студент сказал: "Вот ты называешь сумасшедшим того, кто поверит, что этот глобус сделался сам собой, а как тогда назвать тех, кто не только сам верит, но старается и других убедить, что наша земля, которая посложнее этого глобуса, появилась как-то сама собой?!"

В деле веры юношество всегда проходит известный период, когда принятое в детстве подвергается проверке, сомнениям и даже отрицанию. Кто из нас, старших, не переживал момента, когда хотелось и думать и жить по своему, а не так, как этому учили нас родители? Скажем больше, редкая душа в юношеском возрасте сохраняет свою детскую веру, свою способность доверчивой молитвы, свою любовь к церкви. В студенческие годы в особенности кажется, что можно и не прибегая к Богу, не докучая Ему своими молитвами, устроить жизнь так, что это будет сплошной праздник. Самоуверенность никогда не бывает так сильна у человека, как в его молодые годы, когда его духовные и физическия силы находятся в полном расцвете. В эти же годы молодой человек легче всего поддается влиянию товарищей, проповедующих свободу от всяких авторитетов, традиций и верований. Призыв к свободе находит в юношеской душе полное сочувствие.

И вот, друга мои, когда вы встретитесь с неверующим товарищем, когда вам придется сидеть с таким на одной парте и, может быть, постоянно слышать призыв освободиться от старых верований, когда над вами посмеются за то, что вы ходите в церковь, - то не малодушествуйте, не считайте, что все старое - плохо, что родители глупее вас, когда веруют в Бога и ходят в церковь. Одним словом, не уступайте безбожнику, знайте, что его неверие беспочвенно, необоснованно, неразумно. У него всего лишь одна черта достойна подражания: оно смело, оно настойчиво, оно с упорством повторяет то, что давно уже отвергнуто наукой и опровергается ежедневным опытом. Научитесь у него этой смелости и настойчивости, чтобы защищать так же свои убеждения!

Молодежи свойственно стремление, - такова уж ее природа, - все увидеть, все потрогать своими перстами, все понять своим умом, все оценить, - и только тогда принять или отвергнуть. Душе каждого юноши присуще спасительное неверие ап. Фомы. Он не верит другим апостолам, когда они говорят ему, что воскрес Христос. Он не отказывается верить в воскресение Христово, но хотел бы поверит сему не с чужих слов, а из собственного опыта. Его неверие не принципиально, он не говорит: "Не поверю ни за что!" а лишь: "Не поверю, пока сам не увижу, пока мои руки не потрогают Его." И он тотчас же воскликнул: "Господь мой и Бог мой," как только увидел Христа воскресшего.

Так и вы, друга мои, нося сомнения в вашей душе, ищите встречи с Господом. Когда вы воскликните: "Господь мой и Бог мой!" то вам уж не будут страшны никакие безбожники: ваш собственный опыт засвидетельствует, что вера разумнее и спасительнее неверия.

Достаточно сказанного, чтобы видеть, что ни кротость и смирение, ни милосердие, ни всемогущество Христово, открывшееся для всех бесчисленными чудесами, - ничто не смогло убедить тех, которые не хотели верить, что Иисус, родившийся от Девы Марии, есть действителыно Христос-Мессия, Сын Божий, посланный Отцем на землю. Они, видя чудеса Христовы, не видели; и слыша божественные глаголы, не слышали. Их сердце закаменело, ожесточело, потеряло всякую чувствительность к божественному.

И вот эта глухота духовная, эта слепота, это ожесточение сердца удивительны для нас! И мы в недоумении спрашиваем, как можно было не узнать в Иисусе Христе Сына Божия? Как можно было не отличить сего Агнца Божия, чистого, непорочного от греш-ных сынов человечесиких? Как можно было не умилиться сердцем, видя, как хромые, слепые, расслабленные исцеляются одним словом, одним прикосновением рук Христовых?

Эти вопросы остаются без ответа. И остается на веки справедливым слово ап. Иоанна: "К своим пришел, - и свои Его не приняли" (Иоан. 1:2).

А если бы мы жили в то время, если бы мы все то видели и слышали, что творил и говорил Господь Иисус Христос, - мы бы приняли Его? И этот вопрос останется на веки без ответа. Можно только сказать, что как тогда приняла Христа горсточка людей (Церковь Христова на 50-ый день по Воскресении Его состояла из 120 человек), так и сейчас немногие знают Его, немногие любят, немногие готовы идти за Ним путем узким и тернистым. Тогда люди не приняли Христа, потому что ждали Мессию, как победителя, в пышности и славе земной. Его, входившего в Иерусалим, встречали кликами: "осанна," но когда увидели, что Христос не хочет защитить Себя от поругания чернью и воинами, - отвернулись от Него.

И теперь, разве столько бы людей веровало во Христа и принадлежало к Церкви, если бы вера давала своим последователям мирския блага, беспечальную жиизнь, могущество и славу? Но оттого и мало людей в Церкви, что Она вместе с апостолами говорит: "Многими скорбями надлежит нам в Царстивие Божие войти," что узок и тесен путь, ведуший в жизнь вечную, что Царствие Божие силою берется: самопринуждением к жизни по заповедям Божиим, непрерывной борьбой со своими страстями.

Посему и теперь немного верных учеников у Господа, и теперь немногие принимают Его у себя в сердце. Если уже о. Иоанн Кронштадтский восклицал с горечью: "Не принят у нас, в наших домах, в наших разговорах, в наших сердцах Христос!" то что же скажем мы, свидетели и самовидцы безбожия?

Когда же снова придет Господь на землю, то Он едва-ли найдет и веру на земле: так мало будет тогда ищущих Господа!

Что же станем делать? Пополнять собою ряды неверующих? Да не будет этого с нами! Но, напротив, будем укрепляться в вере, будем взывать: "Господи, умножь в нас веру!" чтобы ни гонения, ни скорби, ни угрозы, ни раны, ни страдания, ни самая смерть не могли бы нас отлучить от любви к Господу нашему Иисусу Христу, который умер за грехи наши и воскрес для оправдания нашего. Аминь.

При чтении Евангелия нас поражает одна его особенность: евангелисты ничего не подчеркивают, ни на что не указывают с нарочитостью, даже о самом чудесном и необычайном говорят просто и спокойно. Какое-то эпическое безстрастие исходит со страниц Евангелия.

И несмотря на это многия страницы Евангелия глубоко трогают нас. Это прежде всего те, в которых передано, хотя бы несколькими словами, отношение Христа-Спасителя к детям и грешникам. Господь как будто любит только крайности - чистых и падших, невинных и грешников; любит чистых и тех, которые должны очиститься; чистых - за благоухание их невинности, падших - за тоску о потерянной чистой, за жажду очищения.

Свою любовь к детям Спаситель выражал великой нежностью, а к грешникам - великим сожалением. Он приходил в восторг, когда гладил головку ребенка, доверчиво склонившегося к Нему на колени, но не смущался и от прикосновения надушенных волос блудницы. Она в тот миг, когда отирала своими волосами с ног Учителя свои слезы, была так же чиста, как ребенок, еще не знающий никакой скверны.

Ученикам Христовым, недавним рыбакам, уже оставившим свои сети, но еще не отрешившимся от практического взгляда на всякое явление, казалось напрасной тратой времени это общение Христа с детьми, которые еще не были в состоянии понимать слова Его и которые еще не имели нужды в прощении. Апостолы еще не научились ценить детскую чистоту и видеть в ней залог святости, основание для будущего духовного совершенства. И потому они препятствовали детям приближаться ко Христу. Тогда Учитель, поставив ребенка среди них и обняв его, сказал им: "Истинно говорю вам, если не обратитесь и не сделаетесь, как эти маленькие дети, вы не войдете в Царство небесное. И всякий, кто примет одного из таких детей во имя Мое, тот принимает Меня" (Марк. 9:36-37).

Во времена дохристианские ребенок - полная собственность родителей; ребенок должен был смотреть на старших, как на пример для себя, и во всем подражать им. Ни в иудействе, ни в язычестве не нашлось никого, кто бы заметил совершенство детской души, указал на него и научил ценить. Детям оставалось нести тяготу своего возраста до возмужалости.

Однажды Христос воскликнул: "Славлю Тебя, Отче, Господи неба и земли, что Ты утаил сие от мудрых и разумных и открыл то младенцам" (Матф. 11:25).

Мудрые горды своею мудростью: они думают, что знают все. Разумные ослеплены своею собственною интеллигентностью: они считают, что все можно понять и все объяснить при свете собственного разума. В откровении с неба, в мудрости Христовой они не чувствуют нужды. Если бы она была им дана, они отнеслись бы к ней с пренебрежением. И потому мудрость Христова открывается младенцам и состоит из чистоты, смирения и милосердия. Но с возрастом человек теряет чистоту, становится гордым, делается эгоистом, научается любить только себя. С каждым днем он уходит все дальше и дальше от Царствия Божия, которое было так близко к нему в дни его юности. Чтобы возвратить нашей душе потерянный рай, мы должны стать, как дети - чисты и целомудренны, смиренны и милосердны.

Христу дорог каждый человек - и ребенок, и старец, и юноша, и отец семейства, и праведник, и грешница! Он не гнушается Симоном прокаженным, Он принимает угощение у Закхея-мытаря, Он любит бывать у Марфы и Марии. Он жалел всех и в душе каждого старался пробудить жажду спасения. Этим полны страницы Евангелия, Но во всем Евангелии всего лишь один раз сказано, что Он протянул руки для объятий. Это - когда Христос обнял ребенка! И только один раз сказано, что Христос полюбил. Это о богатом юноше, который с детства хранил заповеди Божии (Марк. 10:21).

Святому апостолу и евангелисту Иоанну в таинственном видении Господь показал будущия судьбы Церкви Своей и то, чему надлежит быть вскоре; и он записал эти пророческия видения в книгу (последняя книга Н. Завета) и сказал: "Блажен читающий и слушающие слова пророчества сего и соблюдающее написанное в нем; ибо время близко" (Откр. 1:3).

И так, ангел имел вечное Евангелие, чтобы благовествовиать его живущим на земле...

Но с первых же дней жизни Христовой Церкви начались гонения на св. Евангелие. Враги Христовы хотели его уничтожить, но не могли. Оно принесено для счастья всех людей. Как же можно было допустить, чтобы его слышали лишь немногие, лишь современники Христа и апостолов? Бог для людей бережет Свое Евангелие, потому что оно, поистине, есть благая весть для человека. Из него мы узнаем, что мы дети Божии, что мы созданы Богом, что ради нас и нашего спасения Сын Божий стал человеком, пострадал, умер и воскрес, чтобы показать нам путь жизни и сделать нас достойными всех благ, всего счастья будущей жизни. И чем горше, чем безотраднее становится жизнь, тем дороже нам вечное Евангелие, тем милее, тем ближе оно нашему сердцу, ищущему утешения. Евангелие - это наш идеал, наш светоч, наше утешение в земной юдоли и путеводная звезда в Царство Небесное!

Но есть и другой взгляд на Евангелие, взгляд не язычника, пытавшегося уничтожить эту св. книгу, а взгляд современного нам человека, не задающегося, впрочем, целью совершить невозможное: уничтожить Евангелие. Человек 20-го века умен, он понимает, что можно уничтожить и чего нельзя. Воздух, солнце, тепло не поддаются уничтожению, с ними ничего нельзя сделать. Также и о Евангелии никто теперь, - кроме разве безумцев-безбожников, - не думает, что его можно уничтожить. Но его не хотят знать, его считают устаревшим, мешающим человеку жить.

- "Не говори мне ни о Христе, ни о Евангелии, - бросил не так давно такую фразу русский белый офицер бывшему своему соратнику, ставшему монахом, Евангелие устарело, оно только мешает нам жить!"

Чем устарело? Что в нем обветшало и нам уже не нужно? Историческая часть? Но ведь то, что было, никогда не стареет. Оно с каждым днем и годом отодвигается в прошлое, его могут забыть, но само по себе оно, имевшее когда то место, остается неветшающим. И если о многих исторических лицах и событиях мы не знаем и не помним, то Евангельская история даже в наш век есть история, наиболее знакомая всем, наиболее знаемая и в этом смысле свежая и как бы всегда юная.

Может быть устарела психологическая сторона Евангелия? Может быть в нем рассказывается о людях, душою совсем не похожих на нас? И этого нельзя сказать. Возьмите, например, евангельское чтение о 10-ти прокаженных. Только один из них возвратился, чтобы воздать хвалу своему Целителю. Остальные девять и не подумали, что нужно поблагодарить. Разве психология современного человека не такова?

А история блудного сына? Ведь это нестареющий, вечный пример отношений любящего отца к своевольному сыну, возвращающемуся в дом отчий с раскаянием.

Отчего наши дети, читая в школе Евангелие, понимают его сразу и не нуждаются в длинных и сложных обяснениях? Да потому, что оно психологически близко им. Человек остался все тот же, с теми же душевными качествами, теми же пороками и доброде-телями. Ни одно качество души, которое при жизни Христа было грехом, теперь не стало добродетелью. Психология человека за 20 веков не изменилась.

Тогда что же в Евангелии кажется устаревшим этому бедному русскому офицеру, не желающему слышать ни о Христе, ни о Евангелии? По-видимому ему кажутся устаревшими евангельския заповеди, нравственный требования Христовы.

Но верно ли, что евангельский нравственный закон устарел, что если его не держаться, то будет лучше, веселее жить? В двух странах-соседках - сов. России и Германии - пробовали построить жизнь без Христа и Евангелия, - и мы знаем, что из этого вышло.

Но если бы даже и удалось безбожникам или неоязычникам, отказывающимся от Евангелия только потому, что оно налагает узду на наши распущенные нравы, если бы удалось кому-нибудь построить новую жизнь без Христа и Евангелия, то нам, христианам, следовало бы от нее отказаться, ибо, по слову Христову, горе тому человеку, который приобретет весь мир, а душу свою погубит.

Слышите, что Ангел, несший вечное Евангелие, возгласил громким голосом! "Убойтесь Бога и воздайте Ему славу, поклонитесь сотворившему небо и землю, ибо наступил час суда Его!" (Откр. 14:7).

В несчасте, которое стряслось над Францией, и мы с вами будем иметь нашу долю. Когда хозяевам хорошо, то и гости благодушествуют; когда хозяева богаты, то и работники едят хлеба вдоволь. Но как сейчас Глава правительства предупредил всех, что жизнь будет трудная, то нам остается только сказать, что гораздо труднее и тяжелее она будет для нас, видевших Францию в годы ее благополучия, а теперь готовых разделить с нею ее несчастье.

Не будем и пытаться угадать, как пойдет жизнь и какия скорби нам придется претерпевать. Как воин, готовя себя к войне, не задумывается много над тем, на каком фронте ему придется воевать и кого иметь своим противником, но готовится мужественно встретить любого врага на любом фронте, так и нам нет нужды вдаваться в подробности, а следует готовить свою душу к встрече со всякими трудностями жизни.

Вам, слышащим за каждым Богослужением: "Всю жизнь нашу Христу Богу предадим!" легко понять, что закалить мужеством свою душу и делать ее непоколебимой, какия бы испытания ни послал нам Господь, можно только всецело предавшись в волю Божию, на Него возложивши всю надежду, от Него ожидая и утешения и избавления.

В грядущие дни недостаточно будет той веры, с которой живет большинство людей: только знать и верить, что Бог есть. Понадобится полное доверие к Богу, к Его о нас заботе; нужна будет такая доверчивость к Богу, какую имеет ребенок к матери. Ребенок на руках у матери чувствует себя в полной безопасности. Он не столько знает умом, сколько чувствует всем своим существом, что мать его любит и защитит от любой опасности. Нам нужно дойти до этого чувства в отношении к Богу. Крепкая вера нужна для этого!

Однажды апостолы плыли по озеру; началась буря, так что лодка покрывалась волнами, а Господь спал на корме. Ученики будят Его: "Господи, спаси нас - погибаем!" Казалось бы, чего бояться, имея Господа с собою в лодке! А все таки апостолы боялись, ибо еще не были крепки в вере. Господь так им и сказал: "Что вы так боязливы, маловерные?"

И мы будем всегда чувствовать себя в опасности, будем малодушествовать, бояться, унывать, если не будем иметь крепкой веры и надежды на Бога.

Но как же эту крепкую веру получить, от кого позаимствовать? Вера - внутреннее убеждение и получить ее со стороны, от кого-нибудь нельзя. Помните, как апостолы просили: "Господи, умножь в нас веру!" Или как отец мальчика, одержимого бесом: "Господи, помоги моему неверию!" Значить, вера должна быть в душе человека, а Господь только может умножить ее, помочь ей окрепнуть.

Кто никогда не думал и не заботился о ближнем, тот пусть сейчас, если лишен возможности помочь делом, поможет словом участия, а лучше всего - сердечной молитвой за всякую душу, скорбящую и озлобленную.

Кто на кого имеет огорчение, пусть простить и примирится. С миром на душе много легче жить.

Кто был скор на слово осуждения, пусть оставить эту свою слабость, чтобы Господь не поставил его в такия обстоятельства, в которые откроются и его слабости, достойные осуждения.

Короче же сказать, не будем лишь говорить: "Господи-Господи!" но будем исполнять волю Божию, ясно выраженную в Его святых заповедях. Тогда чрез исполнение их вера наша достигнет совершенства, и мы не потерпим никакого вреда от грядущих на нас скорбей и напастей. Аминь.

В недавно вышедшей газете "Борьба за Церковь" были напечатаны сравнительные таблицы роста антирелигиознаго движения в России за последние годы. При взгляде на них страшно становится за душу русского человека. Она отравляется ежедневно и систематически шествиями, маскарадами, речами, плакатами, листками. Размножение безбожной литературы близко к тому, что скоро не будет уголка в России, где не было бы ячейки безбожников, куда не проникла бы их литература. Их председатель даже похваляется, что с концом пятилетки наступит и конец религии. Жутко становится от такой похвальбы. Жутко потому, что конец религии - страшная вещь. До большевизма можно было говорить: "Жалок тот, кто потерял Бога." Теперь же мы по опыту знаем, что не жалок, а страшен человек, потерявший Бога. Вместо Бога, диавол поселяется в таком человеке и творит руками его злодеяния неслыханные. Если сравнительно незначительная кучка коммунистов-безбожников держит в рабстве всю Россию, издеваясь и муча беззащитный народ, то сколь великия бедствия она способна будет причинить, если благодаря непрекращающейся и все усиливающейся пропаганде эта кучка изуверов будет иметь на своей стороне не только большинство населения русского, но и многих последователей в других странах!

Антирелигиозная пропаганда идет по двум главным направлениям: прежде всего она стремится завербовать таких людей, у которых уже нет Бога в душе. Они составляют союз воинствующих безбожников, готовых на всякую гадость в отношении верующего человека. И во-вторых, - она всеми, какия только можно придумать, мерами стремится вытравить, заглушить чувство Бога у других.

Прочтите описания антипасхальных кампаний - там и спектакли в часы заутрени, самые гнусные маскарады, пьяные шествия с криками, песнями и музыкой. В храмах слышатся слова: "Аде, где твое жало? Смерть, где твоя победа?" а на улице верующие своими глазами видят это жало ада и чувствуют на себе дыхание смерти.

Чтобы не соблазниться, видя зло торжествующим, чтобы остаться в церкви со Христом, а не выйти и не смешаться с безбожной толпой, - для этого нужна не наша слабая вера, колеблющаяся и непостоянная, а вера первых христиан.

Так вот, други мои, что творится на Святой Руси. Верно слово Господа, что силы ада не одолеют Церкви. Можно не бояться, что безбожники искоренят веру. Но можно и должно скорбеть, видя, как миллионы людей вместо того, чтобы любить Господа и служить Ему, покланяются диаволу и ему служат. Если мы, по чувству христианской любви, сочувствуем и жалеем человека, потерявшего какую-нибудь дорогую для него вещь, то как не скорбеть о тех, кто потерял веру в Бога, кто отвратился от Него, кто сочетался с диаволом, чтобы вместе с ним и муки вечныя принять?

Ангелу Лаодикийской церкви, говорится в Апокалипсисе, - напиши так: "Знаю твои дела - ты ни холоден, ни горяч; о, если бы ты был холоден или горяч, но так как ты тепел, то я извергну тебя из уст Моих. Ты говоришь: я богат, разбогател и ни в чем не имею нужды, а не знаешь, что ты несчастен, и жалок, и нищ, и слеп, и наг."

Безбожной пропаганде в России верующий народ протиивостоит самой своей жизнью, не похожей на жизнь атеистов. Кто живет по-Божьи, тот борется с безбожием не словом, а самым делом. Но не только для сущих в России, но и для нас с вами настало время борьбы. Безбожие ширится, - на каждом христианине, по тому самому, что он носит имя Христово, лежит долг не только веровать во Христа, но и бороться за веру в Него. И наша борьба теперь, пока мы еще не столкнулись лицом к лицу с безбожниками, должна вестись на внутреннем фронте, на фронте искоренения своих греховных привычек и жизни по заповедям Христовым. Аминь.

(Франция, 1940 г. по заключении перемирия).

В эти дни, насыщенные не только скорбями, слезами и страданиями, но еще больше предчувствием чего-то ужасного, какой-то непоправимой беды, которая готова обрушиться на Францию и поразить все ее население, включая и нас, невольных соучастников в ее горькой участи, - в эти дни трудно встретить человека, который не говорил бы о причинах случившейся катастрофы. Их все ищут и с легкостью находят причину, то в недостатке дальновидности, то во всеобщем легкомыслии, то в недостаточном вооружении, нехватке людей, то в отсутствии союзников, друзей. Одни называют это наказанием Божиим, другие, наоборот говорят: "Где же Бог и почему Он допускает совершаться такому несчастию?" Это последнее говорят люди маловерующие или и совсем неверующие, но вдруг вспомнившие о Боге только для того, чтобы произнести хулу на Него. Мы сегодня этого мнения людей неверующих касаться не будем, а побеседуем о "наказаниях Божиих."

Родители наказывают детей за капризы, за шалости, за непослушание. Воспитатели наказывают учеников за то же самое. Власти наказывают преступников за совершенные злодеяния. Господь "наказывает" людей за грехи.

Наказание причиняет скорбь и даже страдание тому, кто ему подвергается. Но значит-ли это, что надо отменить наказания, чтобы не было страданий? Спросите у родителей, у воспитателей, у властей, - согласятся-ли они это сделать? Не скажут-ли они вам: "Мы наказываем не для своего удовольствия, не по злобе или гневу, а для пользы того, кого наказываем."

И это совершенно справедливо!

Если мы возьмем это слово "наказание" в том значении, как оно употребляется в Св. Писании, то увидим, что оно в большинстве случаев обозначает научение, наставление. Но как в учении корень горек, а плоды сладки, так и наказание применяется не для того, чтобы огорчить, скажем, ребенка, а чтобы научить его уму-разуму и тем сделать его счастливым в предстоящей ему жиизни.

Когда человек, доведенный страданиями до сознания своих грехов, молитвами и слезами раскаяния снискивает разрешение их, тогда он делается достойным милостей Божиих, и страдание (" наказание Божие") будет ему на пользу.

А что Господь не посылает наказания сверх сил, то это засвидетельствовал св. ап. Павел: "Вас постигло искушение, - пишет он Коринфянам, - не иное, как человеческое: и верен Бог, Который не попустит вам быть искушаемыми сверх сил, но при искушении даст и облегчение, чтобы вы могли перенести" (1 Кор. 10: 13).

"Если людям известно, какое бремя может нести мул, какое осел, какое верблюд, и на основании этого знания на каждого из упомянутых животных возлагается соответствующая силе его ноша; если знает горшечник, сколько времени должно держать в печи глиняные сосуды, чтоб они, будучи передержаны в ней, не перетрескались, или напротив того, будучи вынуты недостаточно обожженными, не оказались негодными к употреблению; если, говорю, человек одарен таким соображением, то не гораздо ли более, не несравненно ли более предусматривает премудрость Божия, какое бремя искушений должно возложить на каждую душу, чтоб она, будучи испытана им, соделаелась способною к небесному Царству" (Св. Макарий Египетский).

Итак, если мы будем нести "наказания Божии" с покорностью, с терпением, не теряя ни любви к Богу, ни доверия к Нему, то не потерпим от них никакого зла. Аминь.

Скажу вам, други мои, краткое слово о смерти. Смерть на земле столь же естественна, нормальна, как и жизнь: все живое умирает. Но отчего же тогда мы ее так боимся? Отчего, когда человек болен, то священника упрашивают не говорить с больным о смерти, даже самый приход священника стараются представить больному случайным? Оттого, что, хотя мы и страшимся смерти, но никогда не думаем о ней серьезно; мысль о смерти стараемся отдалить от себя. А между тем, если мы подумаем о ней чаще и притом так, как нам, христианам, нужно думать, то мнимая страшливость ее исчезнет.

Прежде всего смерть недалека от каждого из нас: молодого или старого, крепкаго здоровьем или слабого. Всем известно, что людей, умирающих в преклонном возрасте своею смертью совсем незначительный процент сравнительно с умирающими во цвете лет от всяких болезней и несчастных случаев. Когда эта болезнь или случай к нам подкрадется, неизвестно, - значит, лучше всего быть всегда готовыми к смерти, чтобы она не застала нас врасплох.

Часто приходится слышать такия слова: "Я бы хотел умереть внезапно!" Жалко таких людей: они думают о нескольких моментах и забывают о вечности. Если бы за смертью была пустота, ничто, то, конечно, лучше, чтобы последния минуты пришли внезапно, чтобы никому не быть в тягость своей последней болезнью. Но если смерть есть лишь переход в новую жизнь, жизнь вечную, которая устроится соответственно с тем, что человек сделал здесь на земле, а особенно, как он закончил свою жизнь, то в этом случае внезапная смерть - несчастье.

Если бы внезапная смерть была действительным благом для человека, то в Церковь так бы и молились: "Господи, подай нам внезапную кончину!" Между тем в церкви мы слышим как раз обратное: мы молимся за каждой службой о том, чтобы в мире и покаянии кончилась жизнь наша, чтобы и самая кончина была безболезненная, непостыдная, христианская.

Правда, предсмертные страдания пугают нас, страшат; многие их и боятся больше всего. Но ведь они, эти страдания, не больше тех, что человек может испытать на операционном столе; они вообще не больше тех, что человек может вынести. Мы, христиане, в таких случаях должны утешать себя, смягчать нашу боль словами ап. Павла, что нынешния временные страдания наши ничего не стоят в сравнении с тою славою, которая откроется в нас после смерти, если, добавим, мы приготовимся к ней по-христиански.

Итак, чтобы не бояться смерти, нужно думать о ней почаще. А станете думать, то невольно и позаботитесь, чтобы она не застала вас врасплох, постараетесь быть всегда готовыми. Для этого не нужны никакие особенные труды. Только живите так, чтобы совесть ни в чем вас не обвиняла. Когда совесть чиста, тогда и час смертный не страшен.

Но как же нам поиметь эту чистую совесть, если мы грешим каждую минуту? Как грешим с легкостью, без труда, с такою же легкостью мы должны уметь каяться. Искреннее покаяние очищает совесть. К нему мы и должны прибегать возможно чаще. На каждой вечерней молитве говорите из глубины души: "Может быть, это моя последняя ночь. Господи, прости мне грехи мои! Боже, милостив буди мне, грешному!"

Неопустительно каждый год (если, конечно, не можем чаще, если у нас еще нет привычки говеть каждый пост) идите на исповедь. И кайтесь не только в тех грехах, что сейчас пришли на память, а переберите жизнь за все время с прошлой исповеди. Вот тогда покаяние будет полное, и совесть станет покойна, и не будет уж так страшно подумать о смерти. Аминь.

Безотрадна без чужой заботы и жизнь престарелых людей. Душа еще держится в теле, но сил уже нет: нужно, чтобы кто-то другой позаботился, поухаживал за ними и облегчил последние дни жизни.

Возьмите святых, вспомните хотя бы нескольких великих людей! У редкаго в его жизнеописании вы не найдете указания на его любовь к родителям, на его благоговейное отношение к матери. Например, для о. Иоанна Кронштадтского авторитет матери был так велик, что уже будучи известным на всю Россию, в некоторых вопросах он поступал так, как этого хотела его мать. Не за то ли Господь и прославил многих святых, и ученых сделал великими и всемирно известными, что они исполнили Его заповедь: "Чти отца твоего и матерь твою, да благо тебе будет и да долголетен будешь на земле "?

Если для родителей любовь детей есть одно из наиболее глубоких утешений; если матери, в день их праздника, получая от своих крошек письма, полные прекрасных слов и приятных обещаний, часто проливают слезы умиления; если каждому из нас приятно даже простое "спасибо" за естественную услугу, оказанную ближнему, - и напротив, неблагодарность причиняет нам душевную боль, то будем заботиться, чтобы чувство благодарности жило в нашей душе и проявлялось в наших отношениях возможно чаще!

Родители, приучайте ваших детей благодарить вас не только за подарки на праздниках или в день Ангела, но каждый день за все ваши заботы о них! Не тяготитесь принимать их благодарные поцелуи после каждого обеда и ужина! В тех семьях, где это водится, дети растут в большей любви к родителям, в большей почтительности к старшим.

Дети, помните, что ваше счастье - в ваших руках: будете благодарны родителям, будете любить и почитать их, - Господь исполнит на вас Свое обещание, подаст вам долгую и счастливую жизнь.

А мы все будем почаще приводить себе на память не только подарки, услуги, одолжения, оказанный нам, но и простое внимание, но и ласковое слово. Этим в душе нашей будет возбуждаться и поддерживаться чувство благодарности, и больше будет в наших отношениях подлинной любви.

Сегодня мы закончим нашу речь о благодарности. Ее мы начали с самого легкого: мы говорили о благодарности к родителям, которую должны проявлять дети. Почти вся жизнь родителей состоит в заботах о детях. И дети не могут не видеть этих непрерывных забот и попечений; потому им так естественно и просто благодарить папу с мамой после каждой еды и за всякую обновку.

Так же легко и просто благодарить нам наших благодетелей, тех, кто оказал нам услугу, одолжение, чем нибудь одарил нас.

Не просто и не легко чувствовать благодарность и чем-нибудь проявить ее в отношении святых угодников Божиих. Что это именно так, укажу на такой случай. Мы, славяне, своею грамотностью обязаны св. братьям Кириллу и Мефодию. Это они придумали славянскую азбуку. Но не только грамотность, а и духовное просвещение мы имеем чрез них, ибо они перевели на славянский язык Библию и богослужебные книги. В Болгарии день св. Кирилла и Мефодия - это праздник всенародный, но прежде всего праздник учащихся: вся страна радостно и с благодарностью чествует в этот день своих просветителей.

Но ведь не только болгары - славяне, но и мы, русские; и мы обязаны своим духовным просвещением святым братьям. И я надеялся, что праздник их в этом году привлечет, хотя бы на всенощную, которая случилась в воскресенье, несколько молящихся. Обь этом празднике и о трудах апостольских св. Кирилла и Мефодия я напомнил в своем слове утром на обедне. Но все это оказалось гласом вопиющаго в пустыне. Это - не упрек, это просто засвидетельствование факта; и не для осуждения, а единственно для того, чтобы вам стала яснее наша мысль, что носить в сердце благодарность святым, столь помогшим нам в деле спасения, не так-то просто. И тут нужно усилие воли, и тут необходимо усилием ума осознать то благодеяние, которое оказали нам св. просветители, и за него выразить нашу признательность, хотя бы благодарно-хвалебными молитвами.

Как это ни странно, но, кажется, труднее всего чувствовать благодарность к Богу. И что многие, очень многие ее не чувствуют, показывает тот факт, что подавляющее большинство христиан потеряло вкус к молитве, совершенно не знает, что такое утренняя молитва, и не молится и не благодарит Бога после вкушения пищи. Да и как человек будет благодарить Бога, когда часто он даже стыдится показать себя верующим, стыдится оградить себя крестом. Это - малодушие, это - маловерие, боязнь уронить себя во мнении людей. А не так бы следовало нам поступать в отношении к Богу, Создателю нашему, Спасителю, кормильцу!

Не будем говорить о других людях, о благодарности к Богу вообще, но скажем о себе, вот о здесь предстоящих, о нашем маленьком приходе. Разве милости Божии не видны на нас? Мы все живы и здоровы, военные грозы идут мимо нас, ночные тревоги у нас не часты, смерть от голода, слава Богу, еще не угрожает нам. Мы имеем храм Божий, наши дети имеют полную возможность, без больших усилий со стороны родителей, вырасти людьми верующими и благочестивыми. А одно то, что мы в эти тяжкия времена не бежен-ствуем, а сидим на месте, в обычных условиях жизни, - разве это не благодеяние Божие?

Слов нет, жизнь тяжела и безрадостна, но чтобы видеть, что мы не оставлены милостью Божией, вообразите себя теперь где-нибудь в Курске, Белгороде, где идут бои, или в Бьянкуре, в Крезо, которые уже испытали бомбежку с воздуха! Представьте себе все это - и тогда, может быть, вы живее почувствуете свою признательность к Богу за нашу спокойную жизнь.

Сегодня мы будем благодарить Бога за истекший учебный год. Он прошел, хоть и в трудных условиях, ибо детям наряду с учением приходилось и стоять в очередях и ездить по поручениям, но все же - нормально и, конечно, не без пользы.

Будем, дети мои, помнить, что благодарность к людям и к Богу есть выражение нашей любви к ним. А чем больше в нашем сердце будет любви, тем радостнее будет жизнь. Аминь.

Мы живем в предчувствии тяжелых дней, больших испытаний, таких обстоятельств, которые будут казаться нам безвыходными. Чтобы встретить их мужественно, как встречает храбрый воин не только опасность, но и самую смерть, чтобы перенести их терпеливо, как, скажем, перенес многострадальный Иов выпавшим на его долю несчастьям, - нужно иметь крепкую веру в Бога. А для сего нужно все чаще и чаще вспоминать и все живее представлять наши отношения к Богу и Его - к нам. Он - причина нашего бытия, мы - Его творение, создание Его рук: Ему естественно заботиться о нас. И Господь Спаситель, зная, что Его учеников ждут в мире скорби и различный испытания, Свою заботу и попечительность о нас выразил так: "Не пять ли малых птиц продаются за два ассария? И ни одна из них не забыта у Бога. У вас же и волосы на голове все сочтены. Не бойтесь же: вы лучше многих малых птиц!" (Лук. 12:6).

И вот нужно в душе своей укреплять веру - доверие к Богу, что действительно ничто не сможет с нами случиться без воли Божией, без того, чтобы это осталось неизвестным Ему. А раз известно, значить, Господь это допускает; а раз допускает, значит, так нужно.

Вот и нам, как послушным детям нашего небесного Отца, нужно принимать все ниспосылаемое с полным доверием и послушанием; принять и скорбное таким же доверчивым сердцем, как принимали до сих пор радостное.

Человеку, вверженному в горнило испытаний, необходимо кроме полнаго доверия к Богу, вооружиться еще и терпением. Терпение есть перенесение скорби, болезни и всякого несчастья без туги сердца, без смущения, без ропота, без отчаяния. Терпение в скорбных обстоятельствах - есть принятие их смиренным сердцем, с мыслью, что это так и должно быть, что иного, лучшего, мы по нашим грехам и не заслуживаем.

Мы, взрослые, не часто плачем: ожесточело, закаменело наше сердце; уж слишком много мы пережили, видели достойного слез - и потому потеряли способность плакать. Нужно какое-то подлинное горе и нужно, чтобы это горе мы или сами переживали, или видели своими глазами, чтобы оно могло смягчить нашу душу и чтобы мы заплакали.

А многие считают слезы признаком слабости, излишней чувствительностью, свойственной только женщинам, и потому даже в минуту подлинной скорби не дают места слезам и тем самым лишают себя облегчения и той отрады, которую приносят слезы и о которой Жуковский так чудно сказал: "И тихими слезами она заплакала - и все пред ней вдруг стало чище и светлей. Так сильно слез очарованье, когда прольет их в сострадании о человеке человек."

Слезы жалости, слезы сострадания, слезы умиления, слезы радости, равно как и слезы печали, а в особенности слезы раскаяния, сокрушения сердечного, слезы покаяния - эго чудный дар Божий грешному человеку. Говорит преп. Иоанн Лествичник, что если бы человеколюбие Божие не даровало нам их, то редки были бы и едва обретались спасающиеся.

Есть одно сказание, ярче всего показывающее цену покаянных слез: "Пери и Ангел." Пери - дух, один из увлеченных к отпадению от Бога. Он опомнился и решил вернуться к Богу, но, прилетев к дверям рая, нашел их запертыми. Ангел страж говорит ему: "Есть надежда и тебе войти, лишь принеси достойный дар." И летит тогда Пери на землю и ищет достойного дара - ни золота, ни драгоценных камней, ибо все это Божье, а того, что исходит из человеческого сердца.

Пери снова летит на землю и видит вдруг страну, охваченную мором, видит юношу в огне болезни; не только дни - минуты уже сочтены. И видит девушку, его невесту, склонившуюся над ним. Услаждая своим присутствием, своими поцелуями его последние мгновенья, она заражается и умирает вместе с ним. Пери подхватывает вздох любви, себя забывшей и до конца не изменившей, и с ним уносится к небу, но там слышит: "Сей верной девы смерть святая записана на небесах, и будут ангелы в слезах ее читать." Но не открылись двери рая и пред этой жертвой человеческаго сердца.

И снова возвращается Пери в мир. Он видит ребенка, среди цветов у ручья играющего, и как близь него остановил своего коня злодей. Яркими чертами совесть на нем изобразила повесть страстей жестоких и злодейств. Невинность и злодейство встретились взорами, и был злодею мил чистый лик ребенка. А потом, когда прозвучал в воздухе призыв к вечерней молитве, и ребенок, колена преклонив, промолвил имя Божие, пронзил этот образ душу злодея, вспомнил он, как некогда и он умел молиться. И все, что с давних пор в душе ожесточенной спало, пред ним воскресло - и он заплакал... Эти горячия слезы унес Пери в рай, врата которого открылись ради слез покаяния.

Вот такую слезу принесем Господу, когда придем к Нему с покаянием. Если у нас ее нет, если холодность и какое-то тупое безразличие ко всему, к своей судьбе и даже к Богу крепко угнездилось в нашем сердце, будем оплакивать эту нашу безчувственность. Аминь.

Можно сказать, что ни одно из воскресных евангельских чтений не имеет такого богатства мыслей, такого разнообразия тем для поучений, как сегодняшнее, в котором рассказано о встрече Христа-Спасителя с самарянкой у колодца. Тема, которую мы сегодня предложим вашему вниманию, - лишь второстепенная в сегодняшнем Евангелии, и все же ею можно воспользоваться для беседы и получить назидание.

Вот на эту черту характера самарянки, на ее искренность мы и обращаем ваше внимание. Какое это прекрасное качество - правдивость, искренность! Сколько приятности оно вносит в человеческие отношения, как оно облегчает нашу жизнь!

Мать не нарадуется на своего ребенка, когда замечает, что ее сын или дочь ничего не таят от нее и на каждый ее вопрос отвечают со всею откровенностью. Она спокойна, она может многое позволить своему ребенку, когда знает, что все делается не где-то тайно, за ее спиной, а как бы пред ее глазами. Ей правдивостью ее детей вполовину облегчается тяжелая задача воспитания. И она, счастливая мать своих любящих правду детей, должна непрестанно благодарить Бога за этот безценный дар ее детям.

Если между мужем и женой отношения проникнуты искренностью, если на каждый вопрос мужа жена может ответить со всею откровенностью, если у жены не рождается и подозрения о муже, что может быть с ней неправдив, - то у такой четы семейное счастье можно считать застрахованным. Искренность в отношениях, это как бы постоянный приток кислорода, поддерживающий пламень любви.

Если бы у хозяина и рабочего не было постоянного опасения, что они могут обмануть друг друга, если бы каждый из них не подозревал другого в неискренности, в желании воспользоваться чужой оплошностью, то не тратилось бы столько рабочих часов на проверку, все-ли, во время-ли и хорошо-ли сделано. А ведь за весь этот проверочный аппарат надо платить! В больших предприятиях все строится на возможности проверки, а не на доверии. Сложнейшая бухгалтерия вводится не только для того, чтобы знать, доходно ли предприятие, но прежде всего, чтобы не было хищений.

В международных отношениях царит дипломатия, о которой один из виднейших политических деятелей прошлаго века сказал, что это самое морально грязное дело. Да и кто из нас не знает, что в политике одно говорится, а понимать надо совсем другое, т.е. неискренность является основным нервом политики.

Не будем гадать, сколько блага проистекло бы, если бы и международные отношения строились на доверии, на искренности. К сожалению, высокая политика, которая больше всего может причинить горя человечеству, имеет свои законы, которые как будто и основаны на Евангелии, но на самом деле есть деформация евангельских принципов, а часто и открытое пренебрежение ими.

И нам, служителям Евиангелия, остается обращаться к вам, верующим, одно присутствие которых в храме показывает, что вы способны внимать учению Христову и жить по нему.

В Слове Божием ближний часто называется "искренним." Это знак, что Господь хочет, чтобы мы относились друг к другу с открытостью, искренно, чтобы не было в наших отношениях ни лукавства, ни тем более лжи. И заметьте, - что как только человек решить быть правдивым, не говорить не только лжи, но даже полуправды, как сейчас же станет лучшим. Мы свою худость, свою нравственную неприглядность часто прикрываем лицемерием, фальшью, ложью. А когда этого покрова не будет, нам поневоле придется заняться собой, своим нравственным воспитанием, ибо уж очень нехорошо нравственному уродству быть обнаженным. Аминь.

(Деян. 4:32)

Было время, в самом начале жизни христианской Церкви, когда забота о ближнем так глубоко затронула сердца человеческия, что никто ничего не называл своим, но все у них было общее. Многие продавали свои имения и вырученные деньги приносили к ногам апостолов, чтобы те распоряжались ими на общую пользу.

И ап. Павлу заповедали старшие по призванию апостолы помнить нищих. Оттого-то в его посланиях мы находим так много и столь убедительные призывы быть ревностными к добрым делам, не унывая делать добро.

Этот завет Христов так глубоко вошел в душу учеников Его, что через три столетия, при Юлиане Отступнике, сей гонитель Христа зовет язычников учиться у христиан доброделанию, копирует христианскую благотворительность.

Что ее у нас мало, что она не проходит заметню, красной нитью в нашей жизни, этому вы сами свидетели.

Если у вас есть какое-нибудь дело, конечно, не ваше личное, а для ближнего; кликните клич, попросите придти вам помочь. Придут единицы, а казалось бы, могли придти десятки.

Назначьте собрание по вопросу, скажем, сбора вещей. Боюсь, что такое собрание не состоится, если вы не упросите лично каждого. Каждый ушел в свою скорлупу, боится показаться на людях, чтобы не получить общественной нагрузки.

Думалось сегодня оказать вам о роли веры в науке и религии, так что это слово могло бы быть продолжением мыслей, высказанных в предыдущем слове, но сегодняшнее евангельское чтение заставляет меня говорить на совершенно новую тему - о перево-площении. Именно, в первых стихах рассказа об исцелении слепорожденнаго есть вопрос учеников к Господу - кто согрешил, он или родители его, что родился слепым? - на который обычно ссылаются защитники теории о перевоплощении, говоря, что Евангелие подтверждает их точку зрения.

Если человек родился слепым, то слепоту его можно объяснить или грехами родителей, или его собственными, но тогда, значит, теми, которые он совершил в предыдущей жизни. Такую мысль вкладывают перевоплощенцы (так для краткости назовем защитни-ков этой идеи) в вопрос апостолов, этим самым как бы заставляя нас думать, что св. апостолы держались теории о перевоплощении.

Господь на этот вопрос ответил: "Ни он не согрешил, ни родители его..., но да явятся на нем дела Божии!" Этими словами вопрос о слепоте переносится в иную сферу и указывается не причина слепоты, а то, к чему она приведет, к славе Божией. Но этим самым вопрос о причине остается неразрешенным, и перевоплощенцы могут сказать, что Господь не отверг этой теории, не запретил ученикам считать возможной до рождения иную жизнь, а только уточнил, что слепорожденный не согрешил в своей прежней жизни.

Итак, это место из Евангелия можно считать нейтральным: им ничего нельзя ни доказать, ни опровергнуть. И нам нужно с другой стороны подойти к теории о перевоплощении, чтобы увидеть, что она несовместима с нашей евангельской верой.

Сущность теории перевоплощения состоит в следующем: душа человека бессмертна и предназначена ко спасению, которое совершается постепенным возрастанием человека в Добре и Истине. Но как земная жизнь человека коротка, и человек не успевает достичь совершенства и своего спасения в одной жизни, то его душа, расставаясь с телом в момент смерти, перевоплощается в иное тело, начинает другую жизнь и продолжает свое совершенствование (Поневоле приходится эту сложную теорию представить в таком простом виде, отбрасывая частности и заботясь лишь о том, чтобы сохранить ее главную мысль.)

У Церкви есть своя теория, свое учение о спасении. Мы веруем в Господа Иисуса Христа, Сына Божия, нас ради человек и нашего ради спасения сшедшаго с небес и воплотившегося от Духа Свята и Марии Девы и вочеловечшася. Все дело Церкви Христовой - есть забота научить грешнаго человека верить в Господа Иисуса Христа, любить Его, жить по вере и любви к Нему, возрастать в этой вере и любви, терпеть приключающияся скорби и умереть в чаянии воскресения мертвых и жизни будущего века.

В этом стройном церковном учении, оправданном жизнью наших святых, нет ни одной щели, куда можно было бы всунуть или прилепить теорию перевоплощения. Спасение человека для вечной жизни совершено Христом-Спасителем - и всякий верующий в Него не погибнет, но будет иметь эту жизнь вечную. Этому нас учит Евангелие. О том, что человек может спастись без Христа, постепенным, растянувшимся на несколько жизней самоусовершенствованием, - об этом в Евангелии нет ни одного слова. Библии совершенно чужда мысль о перевоплощениях.

Перевоплощенцы считают, что в Евангелии, кроме уже указанного вопроса учеников о слепорожденном, есть и еще места в пользу их теории. Это, например, когда на вопрос Христа Спасителя - за Кого Меня почитают люди - ученики ответили: "Одни - за Иоанна Крестителя, другие - за Илию, а иные говорят, что один из древних пророков воскрес из мертвых."

Если бы не было вот сего единственного слова "воскрес," то еще можно было бы думать, что современники Христа, иудеи верили в перевоплощение, считая Христа за какого либо перевоплотившегося древнего пророка. Но вот это слово "воскрес" ясно говорит, что они верили в возможность воскресения, а не перевоплощения.

Наконец, третье место из Евангелия об Иоанне Крестителе перевоплощенцы цитируют с особенным удовольствием, ибо тут, по их мнению, сам Христос называет Иоанна Предтечу Илией (См. Матф. 17:10-13).

Заметим, что вопрос об Илии возник у апостолов не случайно, а когда они видели его на горе Преображения, видели в личном образе и не понять различия между ним и Иоанном Крестителем не могли, ибо одного только что видели, а у другого были учениками и, может быть, сами хоронили его обезглавленное тело.

Но тогда как жие понять слова Христовы, что Илия уже пришел, и не узнали его, а поступили с ним, как хотели? Их лучше всего понять по мысли Христовой, высказанной после похвал Иоанну Крестителю: "Если хотите принять, он есть Илия, которому должно прийти" (Мф. 11:14). И не телесное тождество имеет Христос в виду, говоря эту фразу, а духовное, тот дух и силу Илиину, о которых ангел говорил Захарии, возвещая ему рождение сына (Лук. 1:17).

Чем она может нас прельстить? Какими фактами убедить, что с каждым новым воплощением мы будем становиться лучше и совершеннее? Где основание утверждать, что пройдя бесконечный ряд жизней, личность человеческая в конце концов придет к совершенству?

Не постоянный ли опыт жизни каждого из нас подтверждает слова Преп. Серафима, сказанные им Н. А. Мотовилову?..

Это - о каждом из нас, и это мы можем проверить, вспоминая свою жизнь, вглядываясь в кривую линию наших моральных падений и восстаний. О, если бы можно было начертить линию нашего поведения, подобно тому, как вычерчивается линия температуры у больного! Тогда бы видно было, что конец ее не ближе к совершенству, чем начало.

Жизнь всего человечества нам трудно измерить, невозможно с точностью указать, когда оно было совершеннее, раньше или теперь. Если принять теорию перевоплощения, то нужно думать, что человечество сегодняшнего дня совершеннее вчерашнего. Но войны и бедствия нашего времени, которых не знала история, говорят обратное: не к совершенству мир близится, а к духовной катастрофе, к потере человеком своих высших духовных качеств. И Слово Божие подтверждает эту точку зрения на процесс мировой жизни. Когда злое начало обольстит всех и воцарится в мире в лице антихриста; когда Господь призрит на землю и поищет, "аще есть разумеваяй или взыскаяй Бога," и увидит, что все развратились, что нет ни одного праведника, ради которого можно было бы продолжать миловать грешный мир, что уже нет совершенных людей земле, - тогда придет Христос-Спаситель, духом уст Своих убьет антихриста и воздаст каждому по делам его: одним - скорбью, другим - отрадою.

Мы все живем в предчувствии катастрофы - и детским лепетом, наивной мечтой нам кажутся утверждения перевоплощенцев о том, что мир идет к совершенству и что человеческия личности, в результате многих перевоплощений, достигнут высокого идеала.

Как видите, теория о перевоплощении учит совсем не тому, что мы находим в Слове Божием, внушает нам мысли, которые нам, христианам, разделять невозможно и не потому, что мы к ним не привыкли, а главным образом потому, что евангельския мысли на ту же тему - о спасении человека - гораздо логичнее, глубже, понятнее, естественнее, утешительнее.

И что всего важнее, что кто склоняется к признанию перевоплощения тот в такую же меру уходит от Христа-Спасителя. Если возможно спасение чрез ряд перевоплощений, то Христос не нужен, не нужна вся евангельская история о Его воплощении, Его жизни, смерти и воскресении, не нужна Его Церковь - и вообще не нужно христианство.

Нам совершенно ясно, что принять теорию перевоплощения и остаться христианином - невозможно. И моя сегодняшняя речь имеет своей целью раскрыть пред вами эту истину, предостеречь вас, указать, что нет иного имени под небом, Которым бы можно было нам спастись, кроме имени Господа нашего Иисуса Христа, Которому да будет от нас слава ныне и в бесконечные веки. Аминь.

Странное совпадение: почти одновременно пришлось прочесть три статейки, разными авторами написанные, но касающияся почти одной и той же темы; во всяком случае в них есть нечто общее.

В "Родных перезвонах" И. Сургучов несколькими словами рисует картинку - в парижском антикварном магазине один американец смотрит старинные иконы. От иконы Строгановского письма, изображающей трех святителей, пренебрежительно отворачивается.

Но когда взгляд его падает на икону св. Георгия Победоносца, то он с удовольствием готов приобрести ее.

- Это очень хорошо: в этом есть что-то спортивное!

Вторая статейка из греческого православного журнала "Ологос" под названием "Иисус не был хрупким созданием." В ней автор из обстоятельств жизни Христа в доме Иосифа-плотника выводит, что Он, несомненно, занимался тем же делом; а ремесло плотника, в особенности палестинского, где почти вся жизнь простого человека протекает под открытым небом, требовало крепких мускулов, могучей груди и вообще плотной комплекции. Потом, когда Спаситель выступил на проповедь, ежедневное общение с людьми, многочасовые речи к тысячам желавших Его слушать, внимание к каждому, ищущему хотя бы прикоснуться к Его одеждам, снисхождение даже к детям, тянущимся за Его благословением - все это требовало не только больших духовных сил, но и физической крепости.

Еще больше их требовалось, если вспомнить, что Он был постоянно окружен фарисеями и книжниками. Об их недоброжелательстиве Он знал и очень часто слышал их каверзные вопросы, на которые тотчас же должен был отвечать. И это непрерывное нервное напряжение, эта трата нервных сил должны были пополняться из физически крепкаго организма.

Автор заключает, что всякое изображение, рисующее Христа хрупким и слабым существом, не только не соответствует Евангелию, общецерковному преданию и здравому смыслу, но и непочтительно в отношении к Господу Иисусу Христу.

Автору больше нравится другое изображение: твердый, выдающийся подбородок, резко очерченныя складки рта, решимость в глазах; ему бы хотелось, чтобы Христос-Спаситель и на самом деле был таков, чтобы Его могли признать своим вождем и теперешние люди, всюду ищущие силы, авторитетной динамичности, могущества.

С таким Христом, - заключает Н.В. Пил, - мы нашли бы, что все в жизни очаровательно.

Есть у В.В. Розанова несколько строк о московском митрополите Филарете. В Кремле идет крестный ход. Митрополита, из за его небольшого роста, почти не видно, но у всех чувство, что центром всей массы духовенства и всего крестного хода является он. Розанов в восторге от мысли, что такая сила может быть в маленькой, хрупкой фигуре знаменитого московского Митрополита.

- Его ума, - восклицает Розанов, - хватило бы на трех царских министров! Ему бы быть бессменным советником царя!

Это вспомнилось потому, что уж очень хорошо на этом примере видно, как духовная сила совершенно свободна в выборе тех внешних форм, в которых она проявляется.

Когда мы думаем о Господе Иисусе Христе, то Его Бого-человечность и совсем не нуждается, чтобы человеческое подчеркивало Его духовные качества. Они, по Евангелию, проявляются в знамениях и чудесах, а не в чертах лица или выразительном взгляде. "Дела, сии, Мною творимые, свидетельствуют о Мне, что Отец послал Меня" (Иоанн. 5:36).

В заключение можно сказать, что иконописный облик Христа, в котором чувствуется желание художника как можно дальше уйти от сходства с живым человеком, является наиболее приемлемым. Пред иконой можно молиться, ибо она уводит душу "горе," оставляя не только житейския попечения, но и всякое земное мудрование "долу." А желание сделать Христа лидером современного человечества, наградив Его чертами сильной личности, лишь свидетельствует, что люди забыли о Его Божественности и о жизни будущего века, где только и могут исполниться лучшия желания человеческаго сердца.

Бог сотворил человека по телу совершенным, по душе-безгрешным.И не было ни страданий, ни болезней в раю. Не было и смерти. Все это появилось позже.

Бог сотворил человека по образу Своему и подобию и, можно сказать, что свобода, которою наделил Бог человека при его творении, есть один из лучших даров Божиих. Но свобода, чтобы проявиться, предполагает существование закона-заповеди, которой чело-век может следовать или не следовать. Такая заповедь и была дана первым людям: "От всякого дерева в саду ты будешь есть, а от дерева познания добра и зла, не ешь от него."

- Нет, не умрете; но знает Бог, что в день, в который вы вкусите их, откроются глаза ваши, и вы будете, как боги, знающие добро и зло.

И увидела жена, что дерево хорошо для пищи и что оно приятно для глаз и вожделенно, потому что дает знание; и взяла плодов его и ела и дала также мужу своему, и он ел.

"Не умрете, но будете, как боги, знающие добро и зло"! Как это соблазнительно! Какой тонкий яд пущен в душу прародителей! И они не устояли, они склонились своей волей к нарушению заповеди Божией, избрали зло.

И много еще можно привести примеро, когда воля человека склоняется ко злу, покоряясь обману, обольщению лживых приманок. Все это началось в раю и будет продолжаться до скончания века.

Грех Адама и Евы не остался без наказания. Были они друзьями Божьими, а теперь лишились этой дружбы. Уже от одного этого их природа подверглась порче. И кроме того на каждом из них отяготело собственное наказание. Еве сказано: "В болезни будешь ра-ждать детей, и муж будет господствовать над тобою." Адаму же: "Со скорбью будешь питаться от земли во все дни жизни твоей и в поте лица твоего будешь есть хлеб."

Адам и Ева - родоначальники человечества. Как каждый отец семьи может передать своим детям здоровье и богатство или бедность и болезнь, так наши прародители передали своим потомкам то, что сами имели. Когда отец трезв, предприимчив, заботлив, детям от этого хорошо. Но если у отца противоположные качества, дети будут страдать. Это - закон жизни. И мы все несем теперь на себе наказание, которому подверглись наши прародители; равно как мы имели бы чудную награду и пользовались счастьем райской жизни, если бы Адам и Ева пребыли верными данной им заповеди.

Но чего же мы лишились и что мы получили, как следствие прародительского греха?

В отношении же тела дейстеие прародительского греха сказалось (и сказывается постоянно) в жизненных лишенияхе, в болезнях и смерти. И об этом нам свидетельствует ап. Павел: "Как одним человеком (Адамом) грех вошел в мир, и грехом смерть, так и смерть перешла во всех человеков, потому что в нем (Адаме) все согрешили (Рим. 5:12).

Может быть кто-нибудь скажет: "Но почему такое страшное наказание за столь незначительный грех?"

Чтобы не произошло опасной ошибки, нужно пояснить. Заметим прежде всего, что не вкушение запрещенного плода само по себе было опасным грехом, а намеренное нарушение единственной заповеди Божией. В этом акте непослушания проявилось сознательное противление воле всемогущего Бога. С другой стороны, так как заповедь Божия была проста и легко выполнима, то тем больший был смысл исполнить ее. Если же Адам и Ева и такую легкую заповедь нарушили, значит, их грех велик и неизвинителен.

И как непослушанием одного человека (Адама) соделались многие грешными, так и послушанием Одного (Христа) соделаются праведными многие; ибо если преступлением одного смерть царствовала посредством одного, то тем более приемлющие обилие благодати и дар праведности будут царствовать в жизни посредством единого Иисуса Христа (Рим. 5:19).

Итак, мы освобождаемся от последствий первородного греха Иисусом Христом. Когда, в какой момент? Прежде всего при крещении, когда крещаемый (прямо или чрез вооприемника) отрицается сатаны, даже плюет на него, и сочетается со Христом, а затем погружается в воду в знак того, что он умер для греха, для прежней жизни. Выходящий из вод крещения человек является новым творением, воскресшим для новой жизни, становится в ряды воинства Христова, чтобы сражаться против греха и диавола даже до крови (Евр. 12:4).

После одной такой встречи нам подумалось, что далеко и ходить не надо, чтобы увидеть, куда может завести свобода, несвязанность человека никакой догмой, никаким авторитетом.

Примеры, которые мы хотим привести, взяты из трех совершенно разнородных источников: из французской жизни, американской и русской.

Что во Франции, наряду с больницами и докторами, практикуют "целители," это всем известно. Об одном из них мы прочитали следующее:

Называет он себя "Христом," а настоящее имя - Georges Roux.

В Рождественский день 1953 г. он провозгласил себя "Владыкой земли" и тотчас же объяснил, что он начинает свою миссию на Р.Х. потому, что этот день был днем его рождения в его первое пребывание на земле. В первые же 6 месяцев у него образовалась группа последователей в 4000 человек, которые стали называть себя "свидетелями Христа," а своего учителя переименовали в "Жоржа-Христа." Сразу же были введены правила - не пить, не курить, не есть консервов и не прибегать к медицинской помощи. В результат - в течение нескольких месяцев у них умерло четверо детей от простых детских болезней; и это несмотря на то, что "возложение рук" было проделано.

Смертные случаи, впрочем, не смущают целителя. Он замечает: "Если пациент умирает, это не представляет трагедии для меня. Наоборот, "- это большое достижение, т.к. умерший переходит в лучший мир."

Несмотря на смертные случаи это движение лечения по-вере продолжает расти, принося "целителю" ежемесячный доход в 1400 долларов.

Когда Папа Пий XII был долго болен и сильно страдал, Monsieur Roux предложил свои услуги для лечения. Они были отклонены. Тогда m-r Roux написал резкое письмо самому Папе: "Вы никогда не были наместником Христа на земле. Вы должны признать таковым меня."

Здесь в Америке среди ее черного населения большим почитаниеим пользуется George Baker - "Божественный отец," о котором написана большая книга под заглавиием: "Father Divine: Holy Husband." Ему уже 75 лет, а число его последователей, разсыпанных по всему миру, исчисляется в 20 мил.

На их собраниях можно видеть такую картину: женщина, затянутая в черное сатиновое платье, в глубоком волнении приближается к "Отцу," шепча: "I love you, I love you, Father, I love you, my sweetheart, I love you." Другая, средних лет, двигаясь среди рядов присутствующих, пританцовывая, выкрикивает: "God, God, God!"... Никто не обращает на них особенного внимания.

У "Отца" шесть секретарей, которые записывают каждое его слово. Кроме черных, у него есть и белые поклонники. Те и другие одинаково верят, что он никогда не умрет.

Наконец, из русской жизни мы расскажем о "бессмертниках," секте мистического типа. Незадолго до революции в одном из московских трактиров (около церкви св. Флора и Лавра) происходили по воскресеньям народные собеседования разного рода сектантов. Там было огромное разнообразие религиозных направлений - баптисты и евангелисты разных оттенков, левого толка раскольники, духоборы, скрытые хлысты, толстовцы, бессмертники.

Основная идея бессмертников была та, что они никогда не умрут и что люди умирают только потому, что верят в существование смерти. Как и все сектанты, они основывались на текстах Свящ. Писания. Победу Христа над смертью они понимали не в смысле воскресения мертвых, а в смысл достигнутого эмпирического безсмертия, т.е. что смерти нет для уверовавших во Христа. Если люди умирают, то потому только, что не верят в победу Христа над смертью. Если бессмертник умрет, то потому, что потерял веру. Опровергнуть бессмертников не было никакой возможности: факт смерти ничего им не доказывал, кроме слабости веры. Один из них гоиворил, что, когда его будут хоронить и оплакивать, он будет идти около гроба и смеяться над маловерными.

Была даже такая разновидность бессмертников: бессмертники-сатанисты; это те, которые верили лишь в собственную бессмертность, всех же остальных людей считали обреченными на смерть и гибель.

Ходили на эти собрания и православные миссионеры для опровержения и обличения сектантов. К сожалению, никаких результатов они не достигали, ибо всякий из сектантов сознавал себя в абсолютной истине, а других - в заблуждении и лжи. Чем можно было убедить их?

Что можно сказать об этих проявлениях человеческого духа? M-r Roux - явный шарлатан, ловко использующий людское легковерие, прикрывающий свой обман святыми словами и именами. И удивителен не он сам, а те, кто обращается к нему, кто верит в его какую-то миссию, что прощает ему даже его несуразную претензию быть наместником Христовым на земле. К ним со всею справедливостью можно отнести слова ап. Павла. "Будет время, когда здравого учения принимать не будут, но по своим прихотям будут избирать себе учителей, которые бы льстили слуху; и от истины отвратят слух и обратятся к басням" (2 Тим. 4:3-4).

Религиозное движение вокруг Divine Father есть явление более серьезное и сложное, но сколько в нем духовности, трудно сказать. Даже чтение книги о нем не даст правильного представления. Надо бы побывать на их собраниях, видеть все своими глазами; может быть тогда создалась бы приблизительная картина этого увлечения людской толпы (правда, черной) человеком, о котором эта толпа думает, что он никогда не умрет.

До чего может дойти человек в своих исканиях, когда он даст себе полную свободу?! До какой гордыни, до какого самопревозношения, до какой несуразности?!.. До объявления себя Христом, до веры в свое эмпирическое безсмертие!

Теперь подведем итог. Нельзя человеку в своих религиозных запросах и исканиях отдаваться полной свободе, идти туда, куда влечет его свободный ум. Путь ко спасению начертан нам в Слове Божием, и верной истолковательницей его является Церковь Христова. В нее, как бы в богатую сокровищницу, апостолы в полноте положили все, что принадлежит истине, так что каждый желающий может принимать от Нее питие жизни. Она есть дверь жизни (Св. Ириней Лионский. Против ересей кн. 3, гл. 4).

Для всякого христианина - будь то православный, католик или протестант - этот вопрос покажется странным и ненужным. Испокон веков христиане празднуют воскресенье, как день величайшего чуда в истории: воскресения из мертвых Господа Иисуса Христа, как день решительной победы жизни над смертью. Это празднование вошло в жизнь так крепко, что даже советская "пятидневка" не смогла его перебить; к нему все привыкли: это законный недельный отдых для всех. Этот обычай праздновать не субботу, а воскресенье - освящен двадцати-вековой практикой.

Но вот теперь вы можете нередко встретить человека с Библией в руках, который убежден, что мы ошибаемся, празднуя воскресенье; что следует, по его мнению, праздновать субботу.

Что ответить этому бедному человеку, который нашел в Библии про субботу, а про воскресенье или не нашел, или нашел, да не понял?

Верно, что в Библии нет такого ясного слова о воскресенье, как о субботе; нет прямой заповеди праздновать воскресенье. Что же это значить? Значить ли это, что св. апостолы, продолжатели дела Христоива, написавшие все книги Новаго Завета, не получили никакого указания о воскресном дне? Если не получили, то как же они осмелились изменить заповедь Божию о субботе и вместо нее начать праздновать воскресенье?

Не напрасно все это делал наш Спаситель, а чтобы приучить людей к мысли, что наступит время, когда суббота должна будет уступить место другому дню - воскресенью.

Когда Солнце правды, Христос Бог наш воссиял из гроба, - началась для нас новая жизнь, с новой радостью, с новыми надеждами. То, что служило лишь прообразом, предзнаменованием, теперь потеряло силу и значение. Таковы: обрезание, новомесячия, субботы (Кол. 2:16-17). Древнее окончилось, прошло - теперь все новое, - говорит ап. Павел (2 Кор. 5:17). "Во Христе Иисусе ничего не значит ни обрезание, ни необрезание, а новая тварь" (Гал. 6:15).

Мы, христиане, и являемся этим новым творением Божиим, для которого ветхозаветная заповедь о субботе не имеет силы.

Библию принято называть святой книгой, но эта святость, всякий понимает, относится не к бумаге и краске, а к словам Божиим. Так и святость иконы относится не к дереву и краскам, а к тому лицу, которое изображено на ней. И если мы относимся с любовью к фотографиям своих родных; если мы относимся с увиажением к портретам выдающихся людей, то не естественно-ли и к изображениям из событий земной жизни Спасителя, как Рождество Христово или Крещение Господне, отнестись с благоговением и любовью!

Если нас, православных, за почитание св. икон упрекают в идолопоклонстве, то мы такой упрек считаем пустым и нелепым: ибо мы никому другому не служим, как только Единому в Тройце Богу. Почитая иконы и кланяясь пред ними, мы кланяемся не дереву или краскам, но тем святым, которые изображены на иконах, представляя в своем уме присутствие их так, как бы они были пред нашими глазами. Например, когда покланяемся Распятому, представляем в мысли нашей Христа, висящего на кресте для нашего спасения, преклоняем пред ним главу и колена с благодарением; также, когда покланяемся пред иконой Девы Марии, возводим ум наш ко Пресвятой Богородице, преклоняя пред Нею главу и колена, и вместе с архангелом Гавриилом называя Ее блаженною паче мужей и жен.

Нас, православных, упрекают в нарушении второй заповеди: "Не сотвори себе кумира, ни всякого подобия"... Но этой заповедью, как это ясно всякому, знакомому с Библией, запрещаются изображения ложных богов, а не иконы - изображения истиннаго Бога, Его пречистой Матери или угодников Божиих.

В Библии есть много мест, где прямо сказано о священных изображениях: "И сказал Господь Моисею, говоря... Сделай также крышку из чистого золота... и сделай из золота двух херувимов: чеканной работы сделай их на обоих концах крышки; и будут херувимы с распростертыми вверх крыльями, покрывая крыльями своими крышку, а лицами своими будут друг ко другу... И положи крышку на ковчег сверху, в ковчег же положи откровение, которое Я дам тебе: там я буду открываться тебе и говорить с тобою над крышкою, посреди двух херувимов, которые над ковчегом откровения, о всем, что ни буду заповедывать через тебя сынам Израилевым" (Исход 25:17-22).

Кроме ковчега завета на всех стенах Иерусалимского храма были резныя изображения херувиимов (3 Царств 6:29).

Нигде не сказано, чтобы Христос Спаситель отменил эти священные изображения. Наоборот, храм, так украшенный, Господь охранял от оскорблений (Матф. 21:13).

Не будучи в состоянии на основании Библии опровергнуть наш православный обычай почитать св. иконы, сектанты говорят: "Принявшие культ поклонения иконам, отличаются ли от общей массы людей своими качествами и представляют ли они из себя пример евангельского образца?"

На это мы отвечаем: "Если взять Германию, как не поклоняющуюся иконам, и Россию, как чтящую св. иконы, то Россия во всех отношениях стояла выше Германии."

Еще их вопрос: "Если поклоняющиеся иконам идет убивать, развратничать, пьянствовать, сквернословить, лгать, - где же чудотворная сила и почему она не отражается на поклоняющихся?"

Наш ответ: "От этих грехов не свободны и те, что не почитают иикон, а почитают одну лишь Библию. Но ведь это не значит, что Библия виновата в их греховности и что ее надо уничтожить! Так точно и не виноваты иконы в том, что почитающие их грешат."

На вопрос сектантов: "Почему иконы, якобы чудотворные, не были в состоянии защитить себя, когда их уничтожали безбожники?" - мы отвечаем: "Требовать от икон чуда аналогично требованию книжников и фарисеев, которые с насмешкой обращались к распятому Иисусу Христу со словами: других спасал, - Себя Самого не может спасти. Если Он Царь Израилев, пусть теперь сойдет со креста, и уверуем в Него (Матф. 27:42). О нежелающих верить даже явному чуду Сам Христос сказал: "Если кто и из мертвых воскреснет, не поверят" (Лук. 16:31).

Чем чаще при помощи икон делаются они предметами нашего созерцания, тем более взирающие на эти иконы возбуждаются к воспоминанию о самых первообразах, приобретают более любви к ним и получают более побуждений воздавать им лобзание и почитание и поклонение, но никак не то истинное служение, которое, по вере нашей, приличествует только Божественному естеству. Все мы так веруем, все так думаем, все мы в этом согласны. С любовью принимаем честные иконы. Поступающие иначе да будут анафема! Кто не допускает евангельских повествований, представленных живописью, тому анафема! "Кто не лобзает икон, как сделанных во имя Господа и святых Его, тому анафема!"

("Анафема" - слово греческое и значит: отлучен от тела Церкви).